"Сергей Николаевич Голубов. Когда крепости не сдаются (о Карбышеве) " - читать интересную книгу автора

дураках, - живая пища для голодного гарнизонного остроумия. И вот комендант
крепости, почтенный, добрый, но уж очень старосветский генерал-лейтенант,
зовет к себе командира полка, в котором Заусайлов командовал ротой, и
говорит: "Что за анекдот у вас, полковник, с капитаном, который жену
проморгал? Этакий ротозей! Очевидно, и офицер никудышный. Весь гарнизон над
ним потешается. Конфузное дело..." Вместо того, чтобы оградить подчиненного
от инсинуаций, поддержать его, доложить, что жена капитана Заусайлова уехала
от него не совсем, а лишь до рождества, или что-нибудь в таком роде, -
вместо этого полковник спраздновал труса и - руки по швам. "Так точно, ваше
превосходительство! Очень некрасивое дело. И для молодежи -
соблазнительное". - "Да, да... Для подпоручиков, поручиков... Смеются над
старшим, - недопустимо. Думается мне, что не годится нам, полковник,
смотреть сквозь пальцы на такой эпизод". - "Как прикажете, ваше
превосходительство". - "Стало быть, первый же грешок капитана, вы ему,
полковник, так поставьте на счет, чтобы он тут же и рапорт подал о
переводе..."
- От кого вам это известно? - деловито осведомился Карбышев.
- От командира полка. Перед генералом стоял с поджатым хвостом, а со
мной распустился, как павлин. Вот, мол, как я благороден, - что было, то и
говорю, - все, как есть. Выслушал я. Куда податься? "Слушаю-с!" А кого -
слушаюсь? В чем? Неизвестно. И отправился в роту. Настроение - хоть за наган
хватайся. Однако думаю: "Спешить не стану. А покамест из кожи вон буду
лезть, чтобы под служебную мою репутацию подкопаться никак нельзя было. Уж
теперь, думаю, так за работу возьмусь, что хоть к господу богу на последний
смотр..." Прихожу. Фельдфебель докладывает: "Ваше высокоблагородие! Рядовой
Романюта винтовку изломал". - "К-как? Ч-что?" Я еле на ногах устоял. "Где
винтовка? Показывай, сукин сын!" Гляжу: штык, ложа... все - вдрызг. И
понимаю: тот самый грех, о котором комендант полковнику говорил, - он уже
тут, готов, вот он - налицо.
- Историю с винтовкой рядового Романюты я знаю, - тихо сказал Карбышев.
Заусайлов не удивился, может быть, он даже и не расслышал. Именно в
этот момент ему до крайности понадобилось куда-нибудь спрятать свои
сыроватые от слез глаза, и он старательно отводил их от Карбышева.
- Дмитрий Михайлович! Об одном прошу: посоветуйте!
- Вы доложили командиру полка?
- Не докладывал. Сперва с вами хотел...
Карбышев положил маленькую сухую руку на его широкий рукав.
- Тогда странно, что вы сами не видите, где выход. Дело совсем простое.
И, кроме того, полностью в ваших руках!

* * *

Саперный батальон, инженерная команда, телефонная рота находились в
прямом распоряжении начальника инженеров крепости. Подразделения эти
состояли как бы на особом положении: за ними признавались некоторые права
"интеллигентности". В трех минутах ходьбы от казарм телефонной роты, в
огромном здании старого костела, помещалось солдатское собрание с буфетом,
отпускавшим пиво и бутерброды. Кроме буфета, зрительного зала и комнаты для
танцев, был здесь еще и солдатский карцер. По вечерам собрание до отказа
набивалось нижними чинами из инженерных команд, а карцер - рядовыми из