"Глеб Голубев. По следам ветра" - читать интересную книгу автора

- Да он в сетку нашу запутался, - ответил вместо меня Петр. - Распугал
нам всю рыбу, рассказывает невесть что. А вы кто же будете?
- Мы археологи, научная экспедиция из Москвы. А я руководитель, Кратов
моя фамилия.
- Очень приятно познакомиться. А моя фамилия Созинов, Петр Трохимович.
Я тут вроде за бригадира.
Он явно чувствовал себя виноватым, старался не смотреть в мою сторону и
незаметно ногой заталкивал под лавку тот самый багор, которым хотел
встретить меня. На дне лодки билось несколько крупных рыбин - все, что по
моей вине осталось от улова. Взяв две из них за хвосты, Созинов сказал:
- Вот, товарищ руководитель, примите рыбацкий подарочек. На уху хватит.
- Что вы, что вы! - замахал руками Василий Павлович.
Но Созинов, не обращая на это внимания, ловко Перебросил рыбу на катер.
- Какая с той рыбы уха! - набросилась вдруг на него девушка-рыбачка. -
Постыдился бы показывать людям, а не то что дарить. Вы его не слухайте,
товарищ Кратов. А лучше приходите к нам вечером на стан - вон у той хатки.
Мы вас настоящей ухой угостим.
Мы запустили мотор и отправились домой.
- А теперь, Козырев, объясните нам толком, что же все-таки произошло? -
спросил Кратов, когда рыбачьи лодки остались за кормой.
- Да вы же слышали, Василий Павлович, запутался в сети, - неохотно
сказал я.
- А почему вы не воспользовались кинжалом? Почему вы заставили всех
волноваться и не отвечали на сигналы?
- Да он потерял его, - весело сказала Светлана. - Посмотрите, у него на
поясе пустые ножны болтаются, а кинжала нет и в помине.
Испепелив ее презрительным взглядом, я рассказал честно, как потерял
кинжал.
- Растяпа, - поспешил вмешаться Аристов. А Кратов покачал головой и
сказал:
- Козырев, Козырев, что мне с вами делать? Вроде взрослый уже человек,
а ведете себя как мальчишка. Когда вы поймете, что у каждого из вас только
одна жизнь и глупо рисковать ею без толку? Придется отстранить вас на
некоторое время от погружений. А всем остальным приказываю перед спуском в
воду проверять друг у друга снаряжение. При малейшей неисправности
погружение отменю.
До самого причала добирались молча. Молчали и за обедом. А после обеда
я забрался в палатку и притворился спящим. Разговаривать ни с кем не
хотелось. Я чувствовал себя обиженным: еще бы, пережить такую опасность и
в благодарность получить выговор. Но еще обиднее будет, если Кратов
выполнит свою угрозу и отстранит меня от погружений. А я уже знал, что в
таких случаях он тверже гранита.
Не пошел я вечером и к рыбакам, хотя Светлана пыталась вытащить меня за
ноги из палатки. Признаться, пойти мне хотелось. Я любил слушать рассказы
Василия Павловича. О событиях древней истории и жизни греческих городов он
умел говорить так, словно сам был очевидцем.
Все ушли веселой гурьбой, даже Шарик, а я остался сторожить лагерь.
Когда голоса затихли вдали, я вылез из палатки, насобирал сухого бурьяна,
и развел костер у самой воды. Пламя жадно охватывало стебли, и они с
треском корежились и разбрасывали искры.