"Джон Голсуорси. Сильнее смерти" - читать интересную книгу автора

Смешно думать, что он перестанет вести беспутную жизнь ради нее и что она
действительно имеет над ним какую-то власть! Но где-то в глубине души она
надеялась на другое.
Уинтон снова вздохнул свободно и торопил ее с отъездом в Милденхэм. Он
купил ей новую лошадь. Было как раз время охоты на молодых лис. По меньшей
мере на неделю увлекательная скачка по полям и вид несущихся гончих
заслонили собой все. Но потом, когда начался настоящий охотничий сезон, она
снова почувствовала скуку и беспокойство. В Милденхэме было мрачно, тоскливо
завывали осенние ветры. Ее маленький коричневый спаньель Ласе подох от
старости. Она не могла простить себе, что оставила его надолго одного,
теряющего силы. Она все время помнила о нем и знала, что Ласе ждет ее
возвращения, так же, как и Бетти с ее пристрастием к жалобным причитаниям,
что столь свойственно простым сердцам; и теперь Джип обвиняла себя в
жестокости, В таких случаях она бывала снисходительна к другим, но сурова к
себе. Несколько дней она была почти больна, а когда оправилась встревоженный
Уинтон отослал ее в Лондон к тетушке Розамунде. Правда, ему будет одиноко
без нее; но если в столице она почувствует себя лучше и немного развлечется,
то он будет доволен. Три дня спустя, в субботу, он явился в Лондон и очень
обрадовался, найдя ее заметно повеселевшей; с облегченным сердцем он
отправился в Милденхэм. А на другой день после отъезда отца Джип получила
письмо от Фьорсена - его переслали с Бэри-стрит. Он писал, что возвращается
в Лондон; он не забыл ни одного взгляда, которым она его подарила, ни одного
сказанного ею слова. Он не будет знать покоя, пока не сможет опять увидеться
с ней. "Долгое время, - так кончалось письмо, - до того, как я впервые
встретил вас, я был как мертвый, я погибал. Целую ваши руки и остаюсь вашим
верным рабом - Густав Фьорсен". Будь это сказано другим мужчиной - она бы
только презрительно усмехнулась. Но теперь это письмо возродило в Джип
прежнее волнующее чувство, приятное и тревожное ощущение того, что ей от
него не уйти.
В ответ она написала, что ее тетушка будет рада видеть его, если он
посетит их в любой день между пятью и шестью; и подписалась: "Гита Уинтон".
Она долго просидела над этой запиской, которая понравилась ей своей
официальной краткостью. Стала ли она вправду его повелительницей? И могла ли
она управлять собой так, как хотела? Записка не оставляла сомнений в этом.
Вообще говоря, на лице Джип нелегко было прочесть, что она чувствует; даже
Уинтон часто становился в тупик. Подготовляя тетушку Розамунду к приходу
Фьорсена, она делала это очень хитро - как бы мимоходом. Когда он пришел,
ему, видимо, стало ясно, что надо быть настороже; он только смотрел на Джип,
стараясь делать это незаметно. Но, уходя, прошептал ей:
- Нет, не так! Не так! Я хочу видеть вас одну - я хочу!
Она улыбнулась и покачала головой. Но снова заиграло и заискрилось вино
ее радости.
Вечером она безразличным тоном сказала тетушке Розамунде:
- Мистер Фьорсен не нравится отцу, и, наверно, поэтому он не может
оценить его игру.
Это осторожное замечание побудило тетушку Розамунду - весьма жадную до
музыки, но, разумеется, в пределах хорошего тона - умолчать в письме к брату
об имевшем место вторжении. В следующие две недели Фьорсен появлялся почти
ежедневно и приносил с собой скрипку. Джип аккомпанировала ему, и хотя от
его алчущего взгляда ей было не по себе, она уже тосковала по этому взгляду.