"Джон Голсуорси. Усадьба" - читать интересную книгу автора

сияние, дрозды вприпрыжку убегали в кусты, галдели грачи в ветвях старых
вязов.
Откуда-то сбоку выехала охотничья тележка, построенная по рисунку
самого мистера Пендайса, запряженная ломовой лошадью, которой правил
немолодых лет возница, и медленно покатилась в сторону леса, где должен был
начаться гон.
Джордж шел последним, глубоко засунув руки в карманы, наслаждаясь тихой
прелестью дня, нежным щебетанием птиц, этой чистой и приветной песней
природы. Пахнуло лесом, и он радостно подумал: "Какой денек для охоты!"
Сквайр, в охотничьем костюме, в котором он сливался с деревьями и
кустами, чтобы не отпугивать птиц, в кожаных крагах, суконном шлеме
собственного покроя, со множеством) дырок, чтобы голова не потела, подошел к
сыну; за ним бежал спаньель Джон, чья страсть к птицам не уступала
хозяйской.
- У тебя последний номер, Джордж, будешь бить высоко влет!
Джордж нашел ногой упор, сдул пылинку с одного из стволов, и запах
ружейного масла вызвал у него дрожь. Он забыл все, даже Элин Белью.
Но вот тишину нарушил отдаленный шум; из золотисто-зеленых зарослей
вынырнул фазан, летя низко-низко; блеснув на солнце атласным оперением, он
свернул вправо и исчез в траве. Высоко в небе пролетели голуби. Забухали
палки по деревьям, и вдруг прямо на Джорджа с шумом стремительно метнулся
еще один фазан. Джордж вскинул ружье и дернул спуск. Птица на секунду
повисла в воздухе, судорожно трепыхнулась и с глухим стуком упала на зеленый
мох. Мертвая птица лежала, залитая солнечным светом, и губы Джорджа
расползлись в блаженной улыбке. Он упивался радостью бытия.
Во время охоты сквайр, по обыкновению, заносил в книгу памяти свои
впечатления. Он брал на заметку тех, кто часто мазал, попадал в хвост или
начинял птицу свинцом, снижая ее рыночную стоимость, или же ранил зайца,
отчего тот кричал, как ребенок, а это некоторые не любят; запоминал того,
кто в погоне за славой приписывал себе убитую другими дичь, или недопустимо
часто бил по фазану, облюбованному соседом, или попадал по ногам загонщиков.
Но все эти промахи искупались отчасти в его глазах более существенными
качествами, такими, как титул отца Джефри Уинлоу; богатые дичью угодья сэра
Джеймса Молдена, в которых ему вскоре предстояло охотиться; положение Томаса
Брзндуайта в финансовом мире, родство генерала Пендайса с ним, Хорэсом
Пендайсом, значение англиканской церкви. Только один Фоксли был безгрешен. С
непревзойденным искусством он убивал все, что попадало под выстрел. Это
имело свой смысл, ибо у Фоксли не было ни титулов, ни угодий, ни финансового
положения, ни духовного сана. И еще замечал мистер Пендайс одно: ту радость,
которую доставлял всем своей охотой, ибо он был добрый человек.
Солнце уже садилось за лесом, когда охотники заняли свои места в
ожидании последнего гона.
Из трубы домика лесничего в лощине, где последние алые нити заходящего
солнца цеплялись за побуревшие побеги дикого винограда, потянулся дымок,
уносимый ветром, запахло топившейся печью. Было совсем тихо, лишь слышались
вдалеке извечные шумы деревенского вечера: голоса людей, крики птицы,
мычание скота. Высоко над лесом еще кружили вспугнутые голуби, а кругом
покой; только луч солнца скользнет между ветвей, играя на глянцевитой
поверхности листьев, и кажется тогда, что лес наполнен волшебным трепетом.
Из этого сказочного леса выполз подраненный кролик. Он лежал, умирая,