"Джон Голсуорси. Пробуждение (Интерлюдия)" - читать интересную книгу автора

было тихо, и через открытую дверь в восточной стене он видел один из своих
кораблей-деревьев, очень медленно плывущий по верхней лужайке. В холле от
колонн падали косые тени. Маленький Джон встал, перепрыгнул через тень и
обошел ирисы, посаженные вокруг бассейна серо-белого мрамора. Цветы были
красивые, но пахли только чуточку. Он встал в открытых дверях и выглянул
наружу. А вдруг... вдруг они не приедут! Он ждал так долго, что
почувствовал, что не вынесет этого, и его внимание сейчас же перескочило с
такой страшной мысли на пылинки в голубоватом солнечном луче, падающем
снаружи. Он поднял руку, попробовал их поймать. Что же это Бэлла не стерла с
воздуха пыль! А может быть, это и не пыль, а просто из них сделан солнечный
свет? И он стал смотреть, такой ли солнечный свет и за дверью. Нет, не
такой! Он обещал, что спокойно побудет в холле, но просто не мог больше
выдержать, пересек посыпанную гравием дорогу и улегся на траве. Сорвал шесть
ромашек, назвал их по очереди: сэр Ламорак, сэр Тристан, сэр Ланселот, сэр
Паламед, сэр Боре, сэр Гавэн, и заставил их биться парами до тех пор, пока
только у сэра Ламорака, обладателя особенно толстого стебелька, осталась
голова на плечах, но даже и он после трех схваток имел вид порядком усталый
и растрепанный. В траве, уже почти готовой для покоса, медленно пробирался
жук. Каждая травинка была деревцем, ствол которого ему приходилось обходить.
Маленький Джон протянул сэра Ламорака ногами вперед и пошевелил жука. Тот
беспомощно заторопился. Маленький Джон засмеялся, потом все ему надоело, и
он вздохнул. На сердце было пусто. Он повернулся и лег на спину. От цветущих
лип пахло медом, небо было синее и красивое, и редкие белые облачка были на
вид, а может, и на вкус, как лимонное мороженое. Было слышно, как Боб играет
на концертино "Далеко на речке Сувани", и от этого стало хорошо и грустно.
Он опять перевернулся и приник ухом к земле - индейцы ведь издали слышат,
когда что-нибудь приближается, - но ничего не услышал, только концертино. И
почти сейчас же и вправду уловил далекий хруст, слабый гудок. Да, это
автомобиль, ближе, ближе! Маленький Джон вскочил на ноги. Подождать на
крыльце или мчаться наверх, и когда они подъедут, крикнуть: "Смотрите!" - и
медленно съехать вниз по перилам головой вперед? Сделать так? Автомобиль
повернул к подъезду. Поздно! И он стал ждать, подпрыгивая на месте от
нетерпения. Машина быстро подъехала, зафыркала и остановилась. Вышел отец,
совсем настоящий. Он наклонился, а маленький Джон вскинул голову кверху, они
стукнулись. Отец сказал: "Ой, ой, ой! Ну, малыш, и загорел же ты!" -
точь-в-точь как всегда говорил; но чувство ожидания - желания чего-то -
продолжало кипеть в маленьком Джоне.
Потом медленным, робким взглядом он нашел свою мать, улыбающуюся, в
синем платье, с синим автомобильным шарфом, накинутым на шапочку и волосы.
Он подскочил как только мог выше, сцепил ноги у нее за спиной и обнял ее. Он
услышал, как она охнула, почувствовал, что и она его обнимает. Его глаза,
темно-синие в эту минуту, смотрелись в ее, темно-карие, пока губы ее не
прижались к его брови, и, стискивая ее изо всех сил, он услышал, как она
закашлялась, и засмеялась, и сказала:
- Ну, и силач ты, Джон!
Тогда он соскользнул на землю и бросился в дом, таща ее за собой.
Уплетая варенье под старым дубом, он заметил в своей матери много
такого, чего, казалось, никогда раньше не видел: щеки, например, цвета
сливок, серебряные нити в темно-золотистых волосах, на шее спереди нет
шишки, как у Баллы, и во всех движениях что-то мягкое. Он заметил также