"Игорь Михайлович Голосовский. Алый камень " - читать интересную книгу автора

Егорышев понимал, что нужно сказать что-нибудь, утешить Наташу, но
сказать ему было нечего, он сам ничего не знал и чувствовал себя щепкой,
увлекаемой бурным потоком...
- Боже мой, - тихо сказала Наташа, - неужели это нарисовал Матвей? Нет,
не может быть! Хотя почему же не может?.. Это его подпись, его рука... Рука
Матвея!
Она снова и снова повторяла это имя, и каждый раз оно болью отзывалось
в душе Егорышева.
- Как эта картина попала к Долгову? - спросила Наташа.
- Он сам не знает. Он купил ее вместе с дачей.
- У кого?
- Он мне не сказал, - ответил Егорышев виновато.
- Как не сказал?
- Ну... Просто не сказал... Не захотел, наверно...
- И ты не потребовал? Не заставил его сказать? Наташа опустила глаза и
отошла к окну. Егорышев растерянно развел руками и пробормотал:
- Я же у него спрашивал... Что я мог еще сделать?
Наташа не ответила. Егорышев вздохнул и сел на диван. Ему было жарко;
воротник стал тесным.
- Где живет твой Долгов, я поеду к нему, - сказала Наташа и,
расстегивая халат, направилась в спальню. Косынка с ее головы упала, и
волосы черным ручьем пролились на спину.
- Но ведь уже поздно.
Наташа не ответила. В спальне что-то загремело. Наташа охнула, наверно,
ушиблась.
- Я поеду с тобой, - беспомощно сказал Егорышев и в ту же минуту понял,
что Наташа не захочет разделить с ним свое горе, свои сомнения и тревогу,
потому что это только ее боль, ее тревога, и горе, и радость, а он,
Егорышев, не имеет ко всему этому никакого отношения.
- Я сама доберусь, - сказала Наташа, выйдя из спальни. Она надела свой
синий костюм, жакет и белую блузку, закрутила косу вокруг головы и сразу
стала похожа на десятиклассницу. - Ты мне только дай адрес... Ты же
понимаешь, как это для меня важно. Я должна точно знать, он нарисовал
картину или кто-нибудь другой.
Спорить с ней и убеждать ее было бесполезно. Наташа обычно соглашалась
с Егорышевым, прислушивалась к тому, что он советовал, но если уж поступала
по-своему, ничто не могло ее удержать. Егорышев и не пытался удерживать
Наташу, хотя тревожился, как она доберется до дачи... Он понимал, что ей
действительно лучше поехать одной, и сказал адрес. Наташа поблагодарила его
и вышла. Хлопнула дверь. Егорышев остался один.
Теперь он мог все обдумать и принять какое-нибудь решение, но мысли его
мешались. Он вошел в комнату Наташи и сел на ее кровать.
На мгновенье ему показалось, что она где-то здесь... Егорышев
оглянулся, увидел распахнутый шкаф, брошенное на стул полотенце, вдохнул
нежный и тревожный запах ландыша и понял, что в его жизнь ворвалось что-то
грозное и неотвратимое, чего он всегда втайне боялся и ждал, не признаваясь
в этом самому себе.
Прошел час или вечность, он не знал. За окном стих шум города. Ветер,
небрежно теребивший занавеску, стал свежим. В квартире было тихо и пусто, и
Егорышев почувствовал, что он не в силах больше оставаться в этой пустоте. В