"Эбрахим Голестан. Тайна сокровищ Заколдованного ущелья" - читать интересную книгу автора

дома все его имущество.
Шурин опешил, умоляющим голосом он пролепетал:
- Какое имущество? Не было у него ничего! Бедняжка Масуме, сестра моя,
не смеет домой вернуться, да и куда возвращаться-то - ни кола ни двора. А
мужик окончательно спятил, никогда его дома не застанешь. По деревням,
видно, шастает, попрошайничает да работы ищет. Давно пора его в сумасшедший
дом отправить. - Тут он почувствовал почву под ногами. Настойчиво и твердо
он повторил: - Ей-Богу, он спятил. Надо его в сумасшедший дом отдать. Он же
ума лишился! Пока он тут беды не натворил... - Теперь он говорил
доброжелательно, мягко и дружелюбно, казалось, он был преисполнен желания
помочь ближнему. - Староста, надо что-то делать. Староста же, вновь
охваченный тревогой, спросил:
- Значит, жандарм вовсе не к тебе приходил, это точно? И у Масуме не
был, и у брата твоего двоюродного?
- Нет, ни у кого.
- Чего же ему надо-то?! - воскликнул староста, обращаясь то ли к самому
себе, то ли к шурину.
Тот облегченно вздохнул:
- Да ведь ты у нас староста, не я! Откуда ж мне знать?

15

- А может, он на крючок хочет нас взять? - говорил староста, обращаясь
к двум своим помощникам. Один из них был в черных очках, красные лучи заката
зажигали в темных стеклах алые огоньки. Глинобитные стены, закопченные
двери, вся неровная поверхность двора, усыпанного камнями и мусором
вперемешку с засохшим навозом, выкорчеванные пни и сосновый ствол с
обрубленными сучьями пламенели от заката. А там, где лежала тень, все
казалось синим.
Второй помощник, заглядывая на дно стакана из-под чая, который он
только что допил, спросил:
- Ты про жандарма говоришь?
Староста в это время затягивался кальяном, он раздраженно мотнул
головой, потом выпустил изо рта дым и проворчал:
- На пропитание созданий Божьих ополчились! Божий лес стоял, стоял,
пока в уголь не превратился, а они теперь толкуют: запрещено! Стакнулись,
мошенники!
Человек в черных очках бросил взгляд на другого. Тот сказал:
- Неужто ради этого и приходил?
Староста во всеоружии своей проницательности авторитетно объявил:
- А то как же! Эх, беда мне с вами! Да ведь это яснее ясного. Ради того
самого, други мои, ради того, чтобы хлеб наш в камень обратить... о-хо-хо!
Староста-то я только по названию. Старостой быть - и лес не рубить?! Да
ежели старосте не дозволено палку-другую срубить, куда же ему деваться, как
с нуждой сражаться?... Вот ведь незадача!
В черных очках одного из помощников отражался тускнеющий закат. Другой
наливал себе в стакан чай и приговаривал:
- Аллах! Ну и дела!

16