"Эбрахим Голестан. Падение" - читать интересную книгу автора

сон сморил его.
Когда он проснулся, стояла жара и голубей уже не было. Он открыл глаза,
и ему показалось, что он и не засыпал. В голове крутились все те же знакомые
мысли. Внезапно он решил купить клетку.
Он вышел и воротился уже с птичьей клеткой. От базара до дома он шагал
очень быстро, и ему было радостно. Дома он вешал клетку то в один угол, то в
другой, отходил и смотрел, хорошо ли висит, потом снова перевешивал, пока
наконец не остался доволен. Клетка была пуста, а кошка, сидя на пороге,
неподвижно смотрела на нее. Еще только собираясь повесить клетку, он сразу
же увидел кошку. Он топнул ногой и выругался. Кошка отбежала. Тогда он
закрыл дверь и повесил клетку. Потом посмотрел на нее из разных углов
комнаты и остался доволен. Клетка раскачивалась, то ли от ветра, то ли от
того, что он качнул ее, когда вешал.
Прошло несколько дней, прежде чем он смог осуществить свой замысел.
Каждое утро он, оставаясь в комнате, считал, сколько соседей спустилось
вниз, а сам пока неторопливо крошил хлеб. Убедившись, что на крыше никого
нет, он поднимался наверх. На крыше были разбросаны соседские постели,
свернутые или расстеленные. Он рассыпал крошки и следил за полетом голубей,
а потом, чтобы не отпугивать птиц, отходил в уголок и ждал, когда они
спустятся клевать хлеб.
Голуби летели, а он вспоминал, как в детстве мать поколотила его за то,
что он гонял голубей. Тогда же он услышал от матери, что гонять голубей
грешно, потому что непорочность голубей видна снизу *; но сколько он ни
всматривался, ничего не мог у них разглядеть. Он прислонялся к свернутым
постелям и вдыхал запахи чужих снов и чужих женщин; а спустившись вниз,
обычно натыкался на кошку, и тогда он страшился будущего, хотя еще не
решался ни на что определенное.
______________
* Поговорка, бытующая в Иране и Афганистане.

Кошка теперь не оставалась при нем, а только иногда заходила в комнату
и все обнюхивала, а он со страхом думал, что должен и с ней что-то сделать.
Постепенно голуби привыкли к нему. Как только он, поднявшись на крышу,
рассыпал накрошенный хлеб, они в ныряющем полете слетали к нему и садились
на крышу совсем близко от него. Он следил за ними, примеривался - и наконец
поймал одного. Голубь был белым и чистым. Он держал его, дрожа и задыхаясь
от возбуждения. Потом спустился с голубем вниз, посадил его в клетку, закрыл
дверь, чтобы не вошла кошка, и, стоя возле клетки, смотрел, как голубь
семенит мелкими и частыми шажками, словно ища выход. А он наслаждался, глядя
на это.
Ему было радостно, и от радости он подошел к зеркалу. Он увидел
прояснившееся лицо, пробившуюся бороду, растрепанные волосы и настороженный
взгляд. Лицо раздваивалось трещиной, и половинки его были очень знакомыми.
Он заснул.
Пробуждение было настоящим пробуждением. Оно несло не опустошенность,
не смутное ожидание, не безразличие, а радостное возбуждение от достижения
желаемого и от сознания превосходства. Время было за полдень. Он нашел
остатки сухого хлеба и сыра, показавшиеся ему уже негодными. Часть хлеба он
размочил и положил перед голубем. И ушел из дома. Во дворе стояла тишина,
словно все уснули от жары. На улицах было жарко и пустынно. Страдая от