"Эбрахим Голестан. Падение" - читать интересную книгу автора

свое смятение (оно хоть и утихло, но все же не совсем прошло), выдержал этот
взгляд. Проглотил слюну и выдержал этот взгляд, который должен был
уничтожить его, и даже попытался в ответ презрительно посмотреть на жену.
Он продолжал держаться, а жена становилась все холоднее и постоянно
выказывала ему свое равнодушие. Он сжимался и уходил в себя и чувствовал,
как в нем что-то растет, но не расходится во все стороны, а неизменно
устремляется в одну точку. И он по-прежнему искал утешения у себя самого,
искал и находил; и в это время в его воображении не возникало ничего, даже
тень его собственного лица не мелькала перед его мысленным взором. Он
содрогался и успокаивался, облегченный, потом приходил в себя и понимал, что
с ним только что произошло.
Однажды вечером на базаре он увидел, как продают букеты
нераспустившихся роз (букеты лежали в тазу с водой). Он подошел и понюхал
их. Он вдыхал аромат цветов, смешанный с терпким запахом зеленых листочков,
и тоска по чему-то неведомому охватывала его. Он нюхал цветы и торговался с
продавцом, прекрасно зная, что у него нет денег на эту покупку, и впервые
болезненно ощутил их отсутствие.
На другой день он украдкой сунул в карман серебряную сахарницу -
свадебный подарок, - вынес из дома и продал. Это дало ему не только
необходимые деньги - он испытал наслаждение, когда жена посетовала на
пропажу сахарницы. Главная же его радость заключалась в том, что нашелся
новый способ мучить жену, а это и было теперь его неизменным желанием; а
еще - в том, что он снова смог сам, не обращаясь ни к кому, найти источник
доходов.
Теперь он не считал нужным скрывать то, что вначале делал тайком. Он
стал другим, и теперь ему не было нужды таиться и прятаться, наоборот, ему
нравилось делать это напоказ или нарочно подстраивать так, чтобы это было
замечено, - это и был его способ изводить и делать назло.
Он ослабел, сердце стало биться неровно; всякий раз, глядя в зеркало,
он, увлеченный созерцанием себя в его осколках, испытывал удовольствие не
только оттого, что видит свои глаза, но и оттого, что на всем лежит печать
болезни. Он по-прежнему развлекался рукой, и сила его таяла; он мало ел и
много лежал, хотя засыпал с трудом и ненадолго. Он радовался и наслаждался,
продавая вещи, и видел, что жена становится все раздражительнее, а жалобы
ее - все горше; чувствовал, что приближается какая-то развязка, хоть и не
верил всерьез, что она действительно наступит. Ему казалось, что его
одиночество терпит ущерб из-за того, что жена по-прежнему остается рядом, да
еще и, как он ни старается мучить и оскорблять ее, стоит на своем и
мужественно все переносит.
Однажды днем он остался дома (жена ушла отнести шитье заказчице); окно
было занавешено от солнечного света, а он лежал в одиночестве и размышлял.
Зашла тетка проведать его. Она спросила о жене. Он хорошо знал, что скажет
тетка, если он притворится, будто не знает, где жена. Он так и поступил, и
тетка сказала то, что он предполагал. Она сказала:
- Сиди-сиди дома, а она пусть себе ходит, куда душе угодно.
Он смотрел, как тетка, поднявшись, готовит себе кальян, и слушал, как
она приговаривает:
- Так вот ни слова и не скажи, а от нее все глотай. Он не хотел
слышать, но слушал.
- Ты сам рассуди, отчего ты так хвораешь?