"Эбрахим Голестан. Калека " - читать интересную книгу автора

куч, иногда пересекали перекресток, где начиналась боковая улица, и шли
дальше. На некоторых воротах были выпуклые металлические нашлепки. Мать
останавливалась и стучала в них молотком, и тогда дверь отворялась, а потом
снова захлопывалась. И они шли дальше. Они все шли и шли, а солнце уже
освещало только крыши домов и верхушки стен. Л потом ночь охватила шабестан,
ночь, темная и глухая, как никогда. Циновки сладко пахли землей, снаружи
доносились волны невнятного гула, как будто ветер шумел в деревьях. Он
вслушивался, вглядывался в темноту и снова уходил из нее, он видел в
темноте - и ничего не видел, и снова погружался во тьму, и снова выходил из
нее, и петушиные крики удерживали его между двумя мирами, пока не раздался
призыв на утреннюю молитву.
И каждый следующий день, который еще вчера был завтрашним, в точности
повторял вчерашний. Но вот однажды они из одной узкой и длинной улицы
повернули в другую, подошли к какой-то двери, и, когда они постучали в эту
дверь, кто-то вышел. Он смотрел на окошко над дверью, а мать что-то сказала
тому человеку, и они прошли через далан во двор и там остановились.
Потом в одной из дверей наверху показалась ханум *. Он смотрел, как
мать шла по двору (а во дворе были померанцевые деревья), как она подошла к
ханум, но не слышал, что ханум говорит матери, потому что он слушал - но нс
видел, - как ворот колодца поворачивается и жестяное ведро летит вниз,
ударяясь о стенки колодца; потом колесо снова заскрипело, и тогда он
увидел - и услышал тоже, - как струя воды из круглого каменного стока льется
в бассейн, становясь тоньше и тоньше. Потом он услышал, как ворот скрипнул,
ведро тихонько ударилось о стенку олодца и после опрокинулось в небольшой
водоем рядом. Он увидел, как вода, вытекающая из каменного стока, снова
широкой и звучной струей полилась в бассейн, и опять услышал, как
поворачивается ворот колодца.
______________
* Ханум - госпожа; почтительное обращение к женщине.


Сейчас он смотрел на коптящий огонек лампы - стекла у лампы не было, и
огонь колебался и дрожал, отбрасывая вокруг себя тени. Дверь он уже закрыл
и, когда в нее заскреблась кошка, запустил туда щипцами. Кошка убежала.
Тогда он и зажег свою лампу и сейчас смотрел на горящий фитиль и слушал
ночную тишину дома. Он помнил, что у него есть только одна ночь. Сердце
стучало, но уже не так сильно - он столько успел передумать, что уже свыкся
со своей тревогой, и биение сердца почти улеглось. Он знал, что осталась
только эта ночь и этой ночью он должен открыть дверь. Дверь заперта, но
нужно ее открыть, войти туда и подойти к этой вещи и сломать ее, эту вещь.
Нужно ее сломать. Вот этой самой ночью.

Тут он увидел, что матери нет рядом, и расплакался. Мать подскочила к
нему и в сердцах дала подзатыльник. Под мышкой у нее был какой-то узелок.
Они вместе вышли из того дома и куда-то пошли. В одном месте мать спросила у
прохожего, как пройти в баню, прохожий показал рукой на поворот улицы и
что-то сказал. Они еще немного прошли, потом спустились вниз по ступенькам,
мокрым и вонючим (он и сейчас ощутил запах сырости, тины и лампового масла),
и попали в круглое помещение с небольшим бассейном посредине. Мать сняла с
него одежду. Они прошли по скользкому узкому коридору, где тянуло