"Рубен Гальего. Черным по белому ("Иностранная литература", 2002, No 1)" - читать интересную книгу автора

полу поползает -- и опять грязный. Кого с ложки кормить надо, кого подмывать
каждый час. Уставала очень. В первое ночное дежурство ни на минуту не
прилегла. Еще новенького привезли, он всю ночь маму звал. Я к нему на
кровать присела, взяла его за руку, так и просидела над ним до утра. И все
плакала, плакала. А наутро пошла к батюшке благословения просить, чтобы
уволиться. Не могу, говорю, на это смотреть, всех жалко, душа разрывается. А
батюшка благословения и не дал. Говорит, что это теперь крест твой до конца
дней. Я уж его так просила, так просила. А потом поработала, притерпелась.
Но все равно тяжело. Я имена всех деток, за кем ухаживала, на бумажку
выписываю. У меня дома тетрадка есть, так я туда всех вас записываю. И за
каждого на Пасху свечку ставлю. Много свечек уже получается, дорого, но я
все равно за каждого ставлю и за каждого Отче наш читаю. Потому что за всех
невинных деток Господь велел молиться. А у тебя имя какое-то странное,
Рубен, армянин, наверное. Армяне -- христиане, это я точно знаю. Не армянин,
говоришь? То-то я сразу и подумала, что раз родители к нему не приезжают, то
басурмане какие-то. Крещеная душа дитя своего не оставит. Суки они, прости
меня Господи, дуру старую, тут и не захочешь, а согрешишь. А ты у меня
будешь в тетрадке без фамилии записан. Фамилия у тебя какая-то чудная, я и
записать не сумею. Все с фамилиями записаны, а ты без. На молитве только имя
читать положено, но все равно нехорошо, что без фамилии.


x x x

Что добавить к этому рассказу? Я вырос, прочитал кучу разных книжек и
кажусь себе очень умным. Спасибо учителям, научившим меня читать. Спасибо
советскому государству, вырастившему меня. Спасибо умным американцам,
создавшим компьютер, за возможность печатать этот текст указательным пальцем
левой руки.
Спасибо всем добрым нянечкам за то, что научили меня доброте, за то
тепло в душе, что я пронес через все испытания. Спасибо за то, что не
выразить словами, не просчитать на компьютере и не измерить. Спасибо за
любовь и христианское милосердие, за то, что я католик, за деток моих. За
все.


Пацаны

В палате нас было десять человек. Вернее -- девять. Вовочку мы не
считали. Вовочка не говорил. Он не мог ничего, только кушал и какал.
Просыпались мы часто от его крика. Он, как всегда, хотел есть. Съесть он мог
много, сколько дадут. Давали как всем, но ему не хватало, и он кричал.
Двенадцатилетний младенец.
Еще были я и Василек. Васильку было на вид лет двадцать. У него были
парализованы ноги. Здоров он был как бык. Вернее, как все умственно отсталые
люди. Как-то раз он ухватил за ногу дразнившую его нянечку -- она не смогла
вырваться, и на ноге у нее еще долго не заживал синяк. Нянечки дразнили его,
безобидного бугая, шлепали по спине походя или говорили что-нибудь сальное,
а он потом шумно дрочил всю ночь, давая повод для новых шуточек. Впрочем,
относились они к нему хорошо, двойную порцию накладывали всегда.