"Роберт Голдсборо. Последнее совпадение " - читать интересную книгу автора

и совершенно необоснованно дорогая забегаловка на Второй авеню, куда
набиваются толстосумы лет двадцати и старше, которые любят, чтобы о них
судачили и писали в газетах; а также обожают мозолить глаза - друг дружке,
главным образом.
- Ты будешь шокирован, но я там бывал, - заявил я.
- Меня ничто не шокирует, - хмыкнул Сол, - хотя ты оказался недалек от
истины.
- Непредсказуемость - мой конек. Итак, из всего тобою сказанного, я
делаю вывод, что мистер Линвилл влачит жизнь отшельника и философа.
- Не верь, если кто-нибудь скажет тебе, что ты в ладах с родным
языком, - съехидничал в ответ Сол. - Даже я не сказал бы лучше. Как бы то
ни было, наш герой обычно проводит в "Моргане" часа по три кряду поздним
вечером, после чего перемещается в Гринвидж-Виллидж или в Сохо. Пьет
умеренно, главным образом скотч, но если поpой случается перебрать, то
может и потерять над собой контроль и дать волю рукам. Правда, драчун из
него неважный. Во всяком случае, несколько месяцев назад, затеяв драку в
"Моргане", Бартон Линвилл получил изрядную нахлобучку. Правда, главным
образом пострадала его гордость.
- Ты просто кладезь познания, Сол. Я поражен.
- Еще бы. Могу порассказать ещё кое-чиp, если ты способен на паpу
минут оторваться от своей драгоценной "ай-би-эмки".
- Ради тебя я готов даже на эту жертву.
- Очень тронут. Так вот, наш принц служит - точнее числится - в
холодильной компании своего папаши. Служба - чистейшей воды синекура, и
юный отпрыск палец о палец не ударяет, чтобы получить жалованье от своего
старика.
- Не парень, а сущий клад!
- Это точно. Что ж, будем считать, что благих дел с меня на сегодня
достаточно. Пока, Пинкеpтон, я поскакал на Лонг-Айленд.
Я не успел даже проквакать что-нибудь благодарственное, как трубка
запикала.
Я прошагал к полкам, на которых мы храним подборки "Таймс" и "Газетт"
за последний месяц и, прихватив наудачу стопку "Газетт", вернулся на свое
место. Ясное дело - интересующая меня заметка оказалась в номере на самом
дне кипы. С фотографии на меня смотрела ухмыляющаяся физиономия облаченного
во фрак Франта Линвилла, которого засняли во время какого-то
благотворительно ужина на следующий день после задержания по случаю
превышения скорости на Гранд-Сентрал Парквей. В заметке его называли
"разудалым светским ухарем-гулякой", а сам Линвилл в интервью репортерам,
заявил следующее: "Из-за чего сыр-бор-то? На такой машине летать надо, а не
ездить. Тем более, что я был трезв как стеклышко. Я потребовал, чтобы меня
проверили, и вот - как стеклышко! Да я, черт побери, лучше свою тачку на
скоpости в сотню миль* держу, чем любой из этих козлов на сорока пяти!"
Затем я позвонил Фреду Даркину, частному сыщику, к услугам которого мы
с Вулфом прибегаем в тех случаях, когда занят Сол, или когда Солу требуется
подмога, или когда дело не слишком сложное. Фред, коренастый крепыш ростом
пять футов десять дюймов - отнюдь не дурак, но звезд с неба не хватает.
Зато он храбр, честен и надежен, а эти три качества -
* Около ста шестидесяти километров в час.
(в моих и Вулфа глазах) с лихвой компенсируют все, чего ему недостает