"Владимир Голубев. Скважина" - читать интересную книгу автора

Владимир Е. Голубев

Скважина

- Ну-с, господа президенты, кто из вас ответит: где надо держать
голову? Вот вы, мистер Грант. Что? Правильно. В холоде. А ноги? Да, в тепле.
Вы молодец, мистер Грант. Не зря вы украшали собой пятидесятидолларовую
купюру. Но не вы это придумали, насчет, значит, головы в холоде. Это до вас
было придумано, и вообще до людей. То есть когда это придумали, людей еще на
Земле не было. Кто же тогда придумал? Тот, кто придумал и все остальное:
деревья, зверей, людей. Мать-Природа. Мать-Земля. Только нам-то что? Мы
знай, сверлим свои дырки, где ни попадя, не печалясь о последствиях. Вот и
досверлились. И я поучаствовал. Своими, вот этими, значит, руками, чуть все
не погубил. А может, уже погубил. Не знаю... Вы будете меня слушать,
господа... э... портреты?
Я родился здесь, в Цинциннати, рос тихим мальчиком. Отец служил морским
офицером, я его почти и не видел. Он уходил в море на два, а иногда и четыре
месяца. Мать помню, как вечно уставшую женщину. Шумных игр я не любил, зато
читал книги. Перечитал к десяти годам все, что было дома. И даже те две
книги, в которых ничего не понимал. "Популярная астрономия". И неизвестно
откуда взявшаяся "Тектоника литосферных плит". Астрономия поддалась раньше.
В двенадцать я "заболел" звездами. Телескопа, конечно, не было, но отец
держал дома прекрасный, абсолютно новый морской бинокль, в хрустящем кожаном
футляре. И разрешал мне им пользоваться. Планеты, звезды... Я соорудил
деревянную подставку для бинокля, чтобы не держать его в руках. Одно было
плохо: зимой, когда темнеет рано, наблюдать и рисовать холодно. А летом мама
не разрешала ночью выходить на улицу. К тому же сильно мешало городское
освещение. Так что мое увлечение постепенно перешло в теоретическую область,
я прочитал еще две или три книги по астрономии, какие нашлись в нашей
школьной библиотеке. Эти книжки стояли рядом с полками фантастики, которую я
тоже полюбил. Годам к четырнадцати интерес к астрономии остыл, ведь предмет
изучения никогда не удастся потрогать руками. Геология - другое дело,
земля-то, вот она, под ногами, образцы можно собирать хоть сейчас. Я стал
чаще брать в руки "Тектонику". Спасибо моей учительнице по географии, она
мне объясняла непонятные термины и места в книге. Я ходил на берег нашей
Огайо и тайком собирал коллекцию разноцветных камешков, обкатанных водой,
которые были на вид ничуть не хуже тех морских камней, что продавали в
зоомагазине для украшения аквариумов. Почему тайком? Да очень просто.
Мальчики моего возраста играли в баскет, думали о танцах и девочках, а я,
видимо, созревал с опозданием, и возраст собирания коллекций пришел ко мне
позже. Я набрал множество красивых камней, и даже попытался их
классифицировать, но все они, оказалось, были либо полевым шпатом, либо
гладкими кусками гранита. Или просто щебнем, который когда-то рассыпали с
дырявой баржи. Но я не разочаровался в геологии, будь она неладна. Хотя
наука ни в чем не виновата. Это все люди. Их жадность до подземных богатств,
а также похвальная жажда знаний...
В университете Пенсильвании гляциологию нам преподавал профессор Ричард
Элли. Он прямо-таки заразил меня своей любовью ко льду. Лед, господа
президенты, это просто песня. Застывшая песня погоды на матери-Земле. Машина
времени, позволяющая заглянуть в прошлое.