"Игорь Голубев. Собачья площадка " - читать интересную книгу автора

- Отдай ты этим гнидам, отдай, - попросил он гиганта, - не связывайся.
Это блохастое большинство всегда будет право. Ничего ты им не докажешь.
Сгинешь геройской смертью, и все. И никакого толку.
Гигант посмотрел на Николая грустными глазами, и тому показалось, что
пес все понял. Больше того, пес был согласен, но ничего не мог поделать с
собственной гордостью. Или голодом.
- Ладно, - решил вдруг Иванов, - ты этих сволочей не подпускай, я
сейчас.
Откуда взялись решимость и силы? Потом Иванов попытается все себе
объяснить. Но не сейчас. Сейчас он почти бегом понесся к подъезду, взбежал
на седьмой этаж и решительно утопил кнопку звонка. Дверь открыла заспанная
Виолетка. Он решительно отодвинул жену в сторону и прогрохотал ботами на
кухню. В холодильнике лежал пергамент с распластанным по нему килограммом
творога. Иванов с хрустом подогнул края бумаги и прогрохотал обратно к
лифту.
Виолетта окончательно проснулась и ничего не понимала.
- Посадил вишни? - спросила она.
- В саду у дяди Вани...
Иванов уже был в пути. Одна мысль: только бы пес продержался - буравила
воображение и придавала всем его движениям нервную незавершенность.
Например, не закрыл дверь подъезда. Домовые общественники всегда пеняли на
этот факт входящим и выходящим не взирая на лица.
Пес лежал перед костью в той же позе. Они все сохранили паритет.
- Ну что, гады, обулись? - со злорадством обратился он к своре. -
Никогда вам в люди не выбиться. Ни один Дарвин не поможет.
Он не думал, что гигант может укусить. Даже мысли такой не мелькнуло.
Все шло как-то само собой. Иванов решительно подобрал мосел и, широко,
по-олимпийски, размахнувшись, забросил его за забор. Свора молча
пронаблюдала за действиями человека, но не шелохнулась. Николай развернул
пергамент и положил перед гигантом:
- Кушай.
Гигант по-человечески вздохнул и по-человечески зачавкал. Свора
наблюдала с невозмутимостью американских присяжных. Иванов заметил темные
пятна на снегу у ног собаки, наклонился и рассмотрел внимательнее. Это была
кровь. Собачья. Потому что лапы у гиганта кровоточили. Дождавшись, когда
тот, доев, принялся за пергамент, Иванов решительно пресек само действие:
- Так... Подъем. Пошли со мной. Ну, вставай. Нечего тебе с этими
ублюдками вожжаться. Дома будет ор, но ты не обращай внимания.
Иванов пролез в пролом, ничуть не сомневаясь, что гигант все понял и
следует за ним. Точно. Так оно и было.
Виолетта просто задохнулась при виде огромного пса со слезящимися
грустными глазами и грязной шерстью.
- Что это ты придумал?
- А ничего. Привыкли, понимаешь, "В мире животных" смотреть и за
африканских жирафов переживать. А ты за нашенского пса попереживай. Все. Я
хочу спать. Пошли на кухню.
Он с невозмутимостью римского полководца, только что выигравшего битву,
препроводил собаку на кухню, бросил в угол кусок мешковины, которую ещё
вчера предполагал употребить на починку дивана, и, коротко приказав
"лежать", пошел спать. О жене старался не думать.