"Николай Васильевич Гоголь. Наброски, конспекты, планы (ПСС Том 9)" - читать интересную книгу автора

табакерка, а нос бы носил всякий в кармане в носовом платке. Впрочем, все
это вздор и ни к чему не ведет. Я носу своему очень благодарен. Он мне
говорит немолчно об вашем русском табаке, от которого я чихал, приятно
чихал. Табак говорит мне о патриотизме, от которого я также чихал довольно
часто. Патриотизм говорит мне о Москве, до сих пор мною любимой, Москва о
вас; вы об ангелах и об ангельских, т. е. ваших качествах. Ибо, как вам
известно, ангел и чорт - это два идеала, к которым стремятся мужчины и
женщины. От женщины требуется, чтоб она была ничуть не хуже ангела; от
мужчины, чтоб немного был лучше чорта. Ваше назначение вы исполнили: вы
ничем не хуже ангела; но лучше ли я чорта - это еще не решено. Во всяком
случае над нами странно-прихотливая игра случая: ангела он посылает в тот ?
? ? климат, который был бы в пору чорту, а чорта усаживает в рай, где должен
бы обитать ангел. Но и в виду этих чистых римских небес, в стране, где все
чудно, на увешанных и увенчанных плющем развалинах, целуемых южными, теплыми
поцелуями широкко, тоскующий чорт будет помнить долго свой отдаленный ад и
ангела, сияющего в небольшом уголке его сумрачного пространства.
Н. В. Гоголь

В альбом И. И. Срезневского*

Душевно желаю вам набрать, прибрать, раздать и привезти всякого добра.
Гоголь.
1839. Октября 10. Москва.

В альбом В. Ганки*

Гоголь желает здесь Вячеславу Вячеславичу еще сорок шесть лет ровно,
для пополнения 100 лет, здравствовать, работать, печатать и издавать во
славу славянской земли и с таким же радушием приветствовать всех русских, к
нему заезжающих, как ныне.
1845. 5/17 августа.

Исторические наброски, материалы, лекции

Наброски и материалы по русской истории

1. "Уже самим положением земли..."*

Уже самим положением земли Европа восточная отличается от западной, на
которой впечатлены знаки какого-то своенравия природы, поднявшейся на каждом
шагу цепями гор, углубившей долины, оборвавшей утесы, перекинувшей каскадами
реки, протянувшей частые мысы в море, не позволившей морю углубленными
заливами ворваться в ее пределы. Все, напротив, ровно и однообразно в Европе
восточной, как будто бы прихотливая деятельность природы здесь нашла покой.
Она вся здесь одна масса, одно пространство. Южная часть этого пространства,
идущая к Черному морю, - травистые, необразимые, ровные степи; средняя
часть - равнины, покрытые бором; северная - тоже ровные, но болотистые
пространства, на которых тиснул север свою печать, дышащую печальною
дикостью. Реки далеко текущие, но не сообщающиеся. Горы сторожат эту
непомерную безмерность и равнину. Пустынными рядами уральскими, снегоглавым