"Николай Васильевич Гоголь. Ревизор (ПСС Том 4)" - читать интересную книгу автора

шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет. Одно плохо: иной раз славно
наешься, а в другой чуть не лопнешь с голоду, как теперь, например. А все он
виноват. Что? с ним сделаешь? Батюшка пришлет денежки, чем бы их
попридержать - и куды!.. пошел кутить: ездит на извозчике, каждый день ты
доставай в кеатр билет, а там через неделю - глядь и посылает на толкучий
продавать новый фрак. Иной раз все до последней рубашки спустит, так что на
нем всего останется сертучишка да шинелишка, ей богу правда! И сукно такое
важное, аглицкое! рублев полтораста ему один фрак станет, а на рынке спустит
рублей за двадцать, а о брюках и говорить нечего - нипочем идут. А отчего?
оттого, что делом не занимается: вместо того, чтобы в должность, а он идет
гулять по прешпекту, в картишки играет. Эх, если б узнал это старый барин.
Он не посмотрел бы на то, что ты чиновник, а поднявши рубашонку, таких бы
засыпал тебе, что дня б четыре ты почесывался. Коли служить, так служи; вот
теперь трактирщик сказал, что не дам вам есть, пока не заплатите за прежнее;
ну, а коли не заплатим? (Со вздохом:) А, боже ты мой, хоть бы какие-нибудь
щи. Кажись, так бы теперь весь свет съел. Стучится, верно это он идет.
(Поспешно схватывается с постели.)

Явление II

Осип и Хлестаков.
Хлестаков. На, прими это (отдает фуражку и тросточку). А, опять валялся
на кровати?
Осип. Да зачем же бы мне валяться? Не видал я разве кровати, что ли?
Хлестаков. Врешь, валялся; видишь, вся склочена.
Осип. Да на что мне она? не знаю я разве, что такое кровать? у меня
есть ноги; я и постою. Зачем мне ваша кровать?
Хлестаков (ходит по комнате). Посмотри там в картузе, табаку нет?
Осип. Да где ж ему быть, табаку! вы четвертого дня последнее выкурили.
Хлестаков (ходит и разнообразно сжимает свои губы. Наконец говорит
громким и решительным голосом). Послушай, эй, Осип!
Осип. Чего изволите?
Хлестаков (громким, но не столь решительным голосом). Ты ступай туда.
Осип. Куда?
Хлестаков (голосом вовсе не решительным и не громким, очень близким к
просьбе). Вниз, в буфет... Там скажи... чтобы мне дали пообедать.
Осип. Да нет, я и ходить не хочу.
Хлестаков. Как ты смеешь, дурак!
Осип. Да так, все равно хоть и пойду, ничего из этого не будет. Хозяин
сказал, что больше не даст обедать.
Хлестаков. Как он смеет не дать. Вот еще вздор!
Осип. Еще, говорит, и к городничему пойду; третью неделю барин денег не
плотит. Вы-де с барином, говорит, мошенники, и барин твой плут. Мы-де,
говорит, этаких широмыжников и подлецов видали.
Хлестаков. А ты так уж и рад, скотина, мне все это сейчас
пересказывать.
Осип. Говорит: этак всякой приедет, обживется, задолжается, после и
выгнать нельзя. Я, говорит, шутить не буду, я прямо с жалобою, чтоб на
съезжую да в тюрьму.
Хлестаков. Ну, ну, дурак, полно. Ступай, ступай, скажи ему. Такое