"Николай Васильевич Гоголь. Мертвые души (другие редакции)" - читать интересную книгу автора

было здесь неуместно. Серенькое небо с влажной мокротой в воздухе, да
кричащий петух, предвестник переменчивой погоды, были бы приличнее этой
картине. Чичиков eщe не въехавши в двор заметил хозяина, стоявшего на
крыльце в зеленом шалоновом сертуке и приставившего руку; б. Лес сосновый
темнел в стороне. Солнце ложилось на беленых стенах господского дома,
которые чрез то представляли резкую противоположность в сравнении с темными
и закопченными крестьянскими избами. Совсем бы казалось солнцу незачем здесь
быть. Обыкновенное серенькое небо, похожее цветом на гарнизонный мундир,
кричащий петух, предвестник переменчивой погоды, были бы приличнее этой
картине. Чичиков еще не въехавши в двор заметил хозяина, стоявшего на
крыльце в зеленом шалоновом сертуке и приставившего руку; в. Поодаль в
стороне ~ этой картины. Небо несколько заволокло небольшими клочками облаков
и цвет его сделался очень похожим на цвет мундиров наших гарнизонных солдат,
этого живописного и мирного войска [наших] уездных городов, довольно ядущего
кашу и в воскресные дни пьяного мертвецки. День был ~ эту картину. Подъезжая
ко двору Чичиков заметил хозяина, стоявшего на крыльце в зеленом шалоновом
сертуке и приставившего руку; После слов "цвет его сделался" над строкой
надписано: таков, как бывает цвет гарнизонных мундиров, этого войска
мирного] ко лбу в виде зонтика над глазами, чтобы рассмотреть хорошенько
экипаж. По мере того, как бричка подъезжала к крыльцу, глаза его[глаза
хозяина] делались веселее и улыбка раздвигалась более и более.

"Павел Иванович!" - вскричал, наконец, [сказал наконец] он, когда
Чичиков вылезал из брички. "Насилу вы-таки вспомнили нас!"[Далее было: Здесь
автор просит у читателей извинения за свою непростительную рассеянность, он
совершенно не помнит, сказал ли он, что Чичикова звали Павлом Ивановичем или
нет. ]

Оба приятеля очень крепко поцеловались, и Манилов увел своего гостя в
комнату. Хотя время, в продолжение которого они будут проходить сени,
переднюю и столовую, несколько коротковато, но попытаемся, не успеем
ли[Далее начато: а. чего; б. кое-что сказать] как-нибудь им
воспользоваться[как-нибудь воспользоваться [этим] сим промежутком] и сказать
кое-что о хозяине дома. Но тут автор должен признаться, что это очень
трудно. Гораздо легче изображать характеры большого размера. Там просто
ляпай кистью со всей руки. Огненные глаза, нависшие брови, перерезанный
морщиною лоб, закинутый на плеча черный или огненный плащ - и портрет готов;
но вот эти все господа, которых много на свете, которые с виду очень похожи
между собою, а между тем, как приглядишься, увидишь много самых [то]
неуловимых особенностей... О, это пытка для автора. Он должен над ними долго
продумать, прежде чем примется за кисть. [Он долго должен над ними
продумать, прежде чем решится приняться за перо. ]

Один бог разве может сказать, какой был характер Манилова. На Руси, как
и во всяком другом государстве, есть очень много таких [характеров] людей,
которых обыкновенно называют ни рыба, ни мясо. [ни рыбой, ни мясом] Может
быть, к этому разряду принадлежал и Манилов. В выражении лица его было
что-то чрезвычайно сладкое и во всех приемах что-то заискивающее
расположения и знакомства. Улыбался он очень приятно и был недурен[был очень
недурен] собою: блондин с голубыми глазами. В первую минуту разговора с ним