"Николай Васильевич Гоголь. Не напечатанное при жизни, незавершенное (1840-е годы)" - читать интересную книгу автора

нас самих. Но при всем том наука словесности [так же нужна], как для всякого
другого знания нужна наука. Нужно для того, чтобы ввести в сущность дела,
показать, в чем дело, дабы если точно есть в нас способности, силы, -
навести их на путь, вдвинуть их в надлежащую колею; дабы, как по углаженной
дороге, быстрее устремилось бы их развитие. Если ж нет способностей, то
чтобы знал учащийся, чего требует предмет этот, - видел бы всю великость
того, чего он требует, и не отважился бы вслед за другими приниматься за ее
роды высокие или же просто не свойственные его свойству, а выбрал бы оружие
по руке. Ибо словесность обширна, объемлет всё, и нет человека, который не
был бы способен для какого-нибудь ее рода, если только есть в голове его
рассудок и может он о чем-нибудь порядочно размыслить. Есть два языка
словесности, две одежды слова, два слишком отличных рода выражений; один
слишком возвышенный, весь гармонический, который не только живым, картинным
представлением всякой мысли, самыми чудными сочетаниями звуков усиливает
силу выражений и тем живей выдает жизнь всего выражаемого, - род, доступный
весьма немногим и сим даже немногим доступный только в минуты глубоко
растроганного состояния душевного настроения чувств, называемый поэтическим,
высшим языком человеческим, или, как называли все народы, языком богов, и
другой, простой, не ищущий слишком живых образов, картинности выражения, ни
согласных сочетаний в звуках, предающийся естественному ходу мыслей своих в
самом покойном расположении духа, в каком способен находиться всякий, - род
прозаический. Он всем доступный, хотя между тем может неприметно возвыситься
до поэтического состояния и гармонии, по мере, как доведется к такому
растроганному настроению душевному, до которого также может достигнуть
всякий человек в душевные, истинные минуты. Само собою разумеется; что как в
том роде, так и в этом есть тысячи оттенков и ступеней высших и низших, из
которых одни даются в удел только необыкновенным гениям; другие - счастливым
талантам и, наконец, третьи - почти всем сколько-нибудь способным людям.
Само собою также разумеется, что иногда тот и другой род врываются в пределы
друг друга, и то, что иногда поэзия может снисходить почти до простоты
прозаической и проза возвышаться до величья поэтического. Но тем не менее
они составляют два отдельные рода человеческой речи. Отдел этот слишком
явствен и резок. Слова поэзия и проза произносятся в таком же противуречащем
друг другу значении, как слова день и ночь.

О ПОЭЗИИ

Родник поэзии есть красота. При виде красоты возбуждается в человеке
чувство хвалить ее, песнословить и петь. Хвалить такими словами, чтобы и
другой почувствовал красоту им восхваляемого. Поэт только тот, кто более
других способен чувствовать красоту творения. Потребность поделиться своими
чувствами воспламеняет его и превращает в поэта. Двумя путями передает он
другим ощущения: или от себя самого лично, - тогда поэзия его лирическая;
или выводит других людей и заставляет их действовать в живых примерах, -
тогда поэзия его драматическая и повествующая. Третий род - так называемый
описательный, или дидактический, - может входить равно в оба рода, но не
есть сам по себе путь, которым передает свои впечатления поэт.

О ПОЭЗИИ ЛИРИЧЕСКОЙ