"Отто Гофман. Лазутчик " - читать интересную книгу автора

то на другой берег. Эдуард же припал к отцу, крепко сжимая его в своих
объятиях, и просил его сказать последнее "прости" прежде, чем он переселится
в вечность.
Но старик был безмолвен. Печать смерти лежала на лице этого любимого
отца и мужа. Через несколько минут сердце Давида Штанфорта перестало биться,
и душа его перешла ту невидимую границу, которая отделяет нас от того мира.
- О Боже мой, он умер! - простонал Эдуард, кладя бережно на дно лодки
труп отца, и отвернулся, чтобы в слезах излить свое горе.
Между тем целый град пуль посыпался в лодку; с обоих берегов
раздавались выстрелы, сопровождаемые громким криком диких, торжествовавших,
что им удалось отомстить за смерть своего товарища. Вслед за тем на одном
берегу появилось около двадцати красных воинов, а на другом человек десять.
- Скорее, если вам дорога жизнь! - закричал Питер испуганным
женщинам. - Спрячьтесь в форте, а то нам придется оплакивать еще новую,
большую потерю. А мы, - обратился он к мужчинам, когда женщины исполнили его
приказание, - покажем красным чертям, что мы не все умерли. Нас трое с
заряженными ружьями, и мы можем положить троих из них. Но поскорее, а то
негодяи опять спрячутся в свое зеленое убежище, и мы упустим хороший случай.
Эдуард и его дядя, которые, подобно лазутчику и Пелегу, укрылись за
бортом лодки, подняли при этом приказе головы; каждый прицелился в того или
другого из толпы индейцев, давших такой гибельный залп.
- Готово! - скомандовал Питер. - Стреляй!
Раздался дружный залп, и, когда рассеялся пороховой дым, наши друзья
заметили большое движение в толпе диких, и вслед затем они исчезли, как
будто бы их поглотила земля.
- Дурни, могли бы догадаться об этом, - прошептал Питер, разражаясь
смехом.
Но этот смех вовсе не был приятен ушам его огорченных спутников и
вызвал болезненный стон в каюте.
- Простите, друг, - сказал Эдуард тоном упрека, - если я скажу вам, что
ваш смех неуместен. Для нас всех этот час есть час скорби. Подумайте, что
здесь рядом лежит труп моего бедного отца.
- Да, правда, - прошептал честный охотник, смущенное лицо которого
тотчас же сделалось серьезным, - я не подумал об этом. Мы, суровые воины,
слишком привыкли к смерти. Мне сердечно жаль, что я оскорбил ваши чувства; я
сделал это без всякого намерения. Да, наверное, отец должен быть очень
близок сердцу человека, я чувствую это, хотя никогда не знал отца.
- Хорошо, хорошо, - отвечал Эдуард, крепко сжав его мускулистую,
сильную руку. - Нужно только посмотреть в ваши честные глаза, чтобы
убедиться в искренности ваших уверений. Дело сделано. Ни слова больше об
этом.
Лишь только Эдуард и его дядя вытащили якорь, и лодка, увлекаемая
течением, стала тихо скользить по реке, Питер снова зарядил ружья, а дядя с
племянником вернулись к своему умершему родственнику, положили его на дно
лодки и прикрыли парусиной, чтобы защитить его от лучей солнца. Оба
опустились на колени перед дорогими останками и молча предались отчаянному
горю, от которого сердце разрывается на части.
В это время лазутчик, который стал на место рулевого, направил лодку на
середину реки и таким образом достаточно обезопасил себя от неприятельских
пуль. В таком положении ему удобнее было наблюдать за окрестностями. Но