"Амадей Гофман. Игнац Деннер (новеллы "Ночные этюды")" - читать интересную книгу автора

глазами убедился, что казнят того самого егеря. Благодаря усилиям
добросердечного купца и молодого графа удалось засвидетельствовать буквально
каждый час пребывания Андреса во Франкфурте, тем самым была доказана его
полная непричастность к нападению на замок. Деннер также подтвердил теперь
достоверность рассказа Андреса об их взаимоотношениях и объяснял свои
прежние показания лишь тем, что, видно, бес внушил ему, будто Андрес был
среди разбойников при налете на замок. По мнению судьи, Андрес уже понес
достаточное наказание долгим заключением, мучительной пыткой и страхом
смерти за вынужденное участие в ограблении откупщика и противозаконную
помощь Деннеру, поэтому суд оправдал его и освободил от прочих наказаний,
после чего Андрес с Джорджиной поспешили в замок, где граф предоставил ему
по соседству жилье и взял к себе на егерскую службу, причем службы-то
требовалось совсем немного ? лишь столько, сколько надо, чтобы потешить
самого графа, любителя поохотиться. Судебные издержки возместил опять-таки
граф, так что имущество Андреса ущерба от них не потерпело.
Дело же Игнаца Деннера приобрело совершенно иной оборот. То, что
произошло на месте казни, похоже, сильно переменило его. Дьявольская гордыня
была сломлена; снедаемый раскаянием, он признавался в таких злодеяниях, что
у судей волосы вставали дыбом. Видно, мучаясь угрызениями совести, он сам
повинился в начавшемся еще в юные годы сговоре с сатаной, поэтому следствие
передали духовным лицам. О своей прежней жизни Деннер рассказывал
престранные истории, их можно было бы счесть плодом воспаленного
воображения, если бы не подтверждения, пришедшие по запросу из Неаполя, где,
по словам Деннера, он родился. Выдержки из дела неапольского духовного суда
раскрывали весьма удивительные подробности, связанные с происхождением
Деннера.
Многие годы назад в Неаполе жил некий старый сумасброд, доктор
Трабаккио, которого прозвали чудо-лекарем за его таинственные, но всегда
успешные способы лечения. Казалось, будто время не властно над ним, ибо,
несмотря на возраст, походка его оставалась легкой и юной, хотя многие из
тех, кто был моложе, считали, что ему уже под восемьдесят. Лицо его было
каким-то сморщенным, жутковатым, да и взгляд вселял в людей невольный страх,
впрочем, на больных этот взгляд действовал целительно, поговаривали даже,
будто чудо-лекарю достаточно лишь раз посмотреть на больного, чтобы избавить
того от тяжелого и застарелого недуга. На черный сюртук он обычно набрасывал
пурпурный, отороченный золотым шитьем плащ, из-под широких складок которого
торчала длинная шпага. Так ходил он, держа под мышкой шкатулку с
собственноручно приготовленными снадобьями, по улицам Неаполя к больным, и
все боязливо сторонились его. К нему обращались за помощью лишь в самых
крайних случаях, он никому не отказывал, даже если на хорошую плату
рассчитывать не приходилось. У него одна за другой умерли несколько жен, все
они были на редкость красивы, а брал он их обычно из деревни. Он держал их
дома, взаперти, и отпускал только в церковь, всегда под надзором противной
уродливой старухи. Эта старуха была неподкупна, поэтому даже самые
настойчивые попытки молодых сластолюбцев познакомиться с женами доктора
Трабаккио оставались тщетными. Состоятельные люди оплачивали визиты доктора
довольно высоко, однако эти доходы не шли ни в какое сравнение с тем
несметным богатством ? деньгами и драгоценностями, ? которое он держал у
себя дома, особенно не скрывая. Сам доктор был весьма щедр, даже
расточителен, и завел обычай каждый раз, когда у него умирала жена,