"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Стихийный дух" - читать интересную книгу автора

какой-то страшный шорох и стоны отвечали ему из глубины леса. Встревоженные
ночные птицы порхали и кружились вокруг нас, а из-под земли слышалось
какое-то тихое визжание. Поистине, мы оба с капитаном могли бы сказать про
нашу обстановку то же, что говорил Сервантес о Дон-Кихоте, описывая памятную
ночь перед приключением с ветряными мельницами, что "менее храбрый человек
потерял бы в ней всякое присутствие духа". По шуму волн и по лаю собаки,
доносившемуся до нас, мы заключили, что находимся недалеко от кожевенной
фабрики, расположенной близ П., на берегу реки.
Наконец мы различили глухие шаги, приближавшиеся к нам, и вслед за тем
майор громко сказал:
- Теперь мы все вместе и можем выполнить дело, к которому приступили!
С помощью химического огнива он зажег принесенные факелы и воткнул их в
землю. Их было всего семь. Мы находились в обвалившемся погребе. О'Маллей
расставил нас полукругом, сбросил шинель и рубашку и остался обнаженным по
пояс, затем раскрыл книгу и начал читать голосом, напоминавшим скорее
отдаленное рычание дикого зверя, чем человеческую речь:
- Monsieur pretez moi un peu, s'il vous plait, votre canif. - Oui,
monsieur, d'abord - le voila - je vous le rendrai.
- Нет, прервал своего друга Альберт. - Нет, это уж слишком! Разговор о
письменных принадлежностях из грамматики Пеплира в качестве заклинания!.. И
вы не расхохотались, и вся комедия не кончилась этим?..
- Я перехожу к описанию момента, - продолжал Виктор, - который мне едва
ли удастся представить тебе ясно. Пусть твоя фантазия поможет моей речи...
Голос майора становился все страшнее; буря бушевала за стеной, и мерцающий
свет факелов оживлял стены странными, быстро меняющимися тенями. Я
чувствовал, как холодный пот выступал у меня на лбу; с трудом сохранял я
присутствие духа, как вдруг что-то резко свистнуло в потолке и перед моими
глазами предстало нечто...
- Как, - вскричал Альберт, - нечто? Что ты хочешь сказать этим, Виктор?
Ужасное видение?
- Пожалуй, - продолжал Виктор, - покажется бессмысленным выражением
слово "видение" без образа, но я не могу подобрать иного выражения, чтобы
описать то отвратительное нечто, которое предстало передо мной. Достаточно
того, что в этот самый момент адский ужас вонзил в мою грудь свой острый
ледяной кинжал, и я потерял сознание. Было уже ясное утро, когда я очнулся
раздетым в своей постели. Все ужасы ночи рассеялись, и я чувствовал себя
хорошо и легко. Мой молодой друг спал рядом в кресле. Едва я пошевелился,
лейтенант проснулся и выразил живейшую радость по случаю того, что я
оказался вполне здоров. От лейтенанта я узнал, что он, едва майор принялся
за свое странное дело, закрыл глаза и старался следить за разговором из
грамматики Пеплира и ни о чем другом не думать. Несмотря на это, его охватил
ужасный, до того неведомый ему страх, однако он не потерял сознание. За
отвратительным свистом (так рассказывал лейтенант) последовал дикий
неистовый хохот. Тут лейтенант невольно открыл глаза и увидел майора,
который снова набросил на себя шинель и старался взять себе на плечи
капитана, лежавшего без чувств на земле.
- Вы возьмите вашего друга, - сказал лейтенанту О'Маллей, дал ему факел
и вышел с капитаном вон. Тогда лейтенант обратился ко мне, стоявшему
неподвижно, но напрасно. Я был точно в столбняке и лишь с величайшим трудом
удалось лейтенанту вынести меня на воздух. Но тут внезапно вернулся майор,