"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Автомат (новелла)" - читать интересную книгу автора

раппорт, и это позволит ему отвечать, как бы проницая всю душу
спрашивающего. Заметь, что турок отказывается отвечать на глубокие вопросы
немедленно; возможно, ему нужна проволочка, чтобы успеть воспользоваться
таинственными средствами. Сейчас я в этом вполне убежден, и, как ты видишь,
механическое творение не такая уж дешевая штучка, как утверждал я ранее! А
может быть, я слишком серьезно подхожу к ней? Но я не хотел скрывать от тебя
своих мыслей, хотя вполне отдаю отчет в том, что если ты согласишься со
мной, то это вовсе не будет означать для тебя душевного успокоения.
- Заблуждаешься, любезный мой друг, - возразил Фердинанд. - Твои идеи
вполне согласны с тем, что смутно рисовалось мне самому, и это чудесным
образом успокоило меня. Итак, я имею дело лишь с самим собой, тайна сердца
моего не похищена, а друг мой сохранит ее как доверенное ему сокровище.
Однако должен упомянуть одно обстоятельство, которое до сих пор как-то не
приходило мне на ум. Когда турок произносил роковые слова, мне почудилось,
будто я слышу исполненную сердечного томления мелодию - Mio ben ricordati
s'avvien ch'io mora... Она звучала прерывисто, а потом мне, напротив,
пригрезилось, будто мимо меня проносится протяжный, выдержанный тон, звучит
неземной голос, слышанный мною в ту ночь...
- И я не умолчу о том, что заметил сам, - сказал Людвиг. - Когда ты
выслушивал ответ турка, я положил руку на перила ограждения и отчетливо
ощутил рукой вибрации. Мне тоже показалось, что в комнате звучит - не скажу
звук голоса, но музыкальный тон. Я не придал этому большого значения, потому
что, как ты сам знаешь, вся моя фантазия преисполнена музыки, так что она не
раз самым загадочным образом вводила меня в заблуждение. Однако я не очень
удивился, когда узнал о таинственной связи протяжного, жалобного звука с
роковым событием в Д., подавшим повод к твоему вопросу.
Итак, Людвиг слышал музыкальный звук, и Фердинанд счел это лишним
доказательством психического раппорта между ним и другом. Они еще больше
разговорились о тайнах психической связи между родственными духовными
началами, о чудесных результатах такой связи, которые все яснее и яснее
вставали в их сознании. Наконец Фердинанд почувствовал, что тяжесть,
угнетавшая его душу с того самого мгновения, как он выслушал злополучный
ответ турка, спала с его груди, и он ощутил в себе решимость вступить в бой
с силами рока.
- Могу ли я потерять ее! - говорил он. - Ее, вечно царящую в моей душе,
живущую в ней столь осязательно, что погибнуть она может лишь вместе со
мною!
В надежде, что они получат более конкретные разъяснения по поводу
каждого из своих предположений, а эти последние наделены были для них
полнейшей внутренней истинностью, оба друга отправились на дом к профессору
X. Профессор оказался глубоким стариком в старонемецком наряде, с колючими
серыми глазками, с губами, сложенными в саркастическую улыбку. Все это
выглядело не слишком привлекательно.
Когда друзья выразили пожелание увидеть собрание его автоматов,
профессор сказал:
- Ай-яй-яй! Да вы никак любители механических устройств? Может быть, вы
и сами пробуете силы в их изготовлении? Ну, вы увидите у меня то, чего
напрасно станете искать по всей Европе, по всему свету.
В голосе профессора было что-то противное, его сиплый и визгливый тенор
дистонировал, и это вполне отвечало манерам ярмарочного зазывалы, с которыми