"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Мастер Мартин-бочар и его подмастерья" - читать интересную книгу автора

- Это, - сказал Паумгартнер, когда мастер Мартин умолк, - это
удивительный случай, но все-таки я совсем не понимаю, что есть общего между
вещей песней старой бабушки и вашим упрямым желанием выдать Розу именно за
бочара.
- Ах, - ответил мастер Мартин, - что же может быть яснее? Старушка,
которую в последнюю минуту ее жизни просветил господь, вещим голосом
прорекла, что должно случиться с Розой, если она хочет быть счастливой.
Жених, что придет с блестящим домиком и принесет богатство, счастье, радость
и благодать, - разве он не тот самый искусный бочар, который в моей
мастерской построит свой блестящий домик и за него получит звание мастера? В
каком ином домике искрится пряная струя, если не в винной бочке? А когда
вино начинает бродить, когда оно журчит, и гудит, и плещет, то добрые ангелы
носятся на его волнах и поют веселые песни. Да, да! Ни о каком ином женихе
старая бабушка и не говорила, а только о бочаре, и так тому и быть.
- Вы, дорогой мастер Мартин, - молвил Паумгартнер, - вы ведь на свой
лад разгадываете слова старой бабушки. Не возьму я в толк ваше объяснение и
стою на том, что вы всецело должны положиться на волю неба да на сердце
вашей дочери, которое, верно, уж найдет правильный ответ.
- А я, - нетерпеливо перебил его мастер Мартин, - я стою на том, что
зятем моим должен быть и будет не кто иной, как искусный бочар.
Паумгартнер чуть было не рассердился на упрямство Мартина, однако
сдержался и, вставая с места, молвил:
- Позднее уж время, мастер Мартин, довольно нам бражничать и
беседовать, вино и разговор нам, кажется, не идут уже больше впрок.
Когда они затем вышли в сени, там оказалась молодая женщина с пятью
мальчиками, из которых старшему могло быть разве что лет восемь, а младшему
- года полтора. Женщина плакала навзрыд. Роза поспешила навстречу отцу и
гостю и сказала:
- О господи! Умер Валентин, вот его вдова с детьми.
- Что? Умор Валентин? - воскликнул в замешательстве мастер Мартин. -
Несчастье-то какое, несчастье какое! Подумайте, - обратился он вслед за тем
к Паумгартнеру, - Валентин - искуснейший из моих подмастерьев, и притом
усердный и скромный. Недавно, отделывая большую бочку, он сильно ранил себя
скобелем, рана делалась все более опасной, началась у него горячка - и вот
он умер в расцвете лет. - Тут мастер Мартин подошел к безутешной вдове,
которая, обливаясь слезами, сокрушалась, что теперь ей, верно, придется
погибнуть в горе и нищете. - Да что вы, - сказал Мартин, - да что вы обо мне
думаете? Ведь ваш муж у меня на работе нанес себе ту опасную рану. Разве я
могу после этого оставить вас в беде? Нет, отныне вы все принадлежите к
моему дому. Завтра или когда вы назначите, мы похороним вашего бедного мужа,
а вы с вашими мальчиками переезжайте на мою мызу у Девичьих ворот, там у
меня славная мастерская под открытым небом, и там я всякий день работаю с
моими подмастерьями. Там вы можете ведать хозяйством, а ваших славных
мальчиков я воспитаю, как своих сыновей. И знайте еще, что я и вашего
старика отца беру к себе в дом. Хороший он был бочар, пока силы его не
покинули. Что ж! Если он и не может держать в руке колотушку, топор или
натяжник и работать на фуганке, то все-таки он еще в силах владеть теслом
или обстругивать обручи. Словом, он, так же как и вы, должен поселиться в
моем доме.
Если бы мастер Мартин не поддержал вдову, она, потрясенная пережитым и