"Э.Т.А.Гофман. Майорат" - читать интересную книгу автора

за сим последовала добрая чаша пунша, как только умеют варить на севере, что
пришлось весьма по душе нам обоим, мне и моему деду. Утомившись дорогою, мой
двоюродный дед, отужинав, тотчас отправился почивать; новизна, необычайность
места и пунш так возбудили мой дух, что о сне нечего было и помышлять. Франц
собрал со стола, помешал в камине огонь и вышел с приветливым поклоном.
И вот я остался один в высокой просторной рыцарской зале. Метель
улеглась: ветер перестал завывать, прояснилось и сквозь широкие арковые окна
сияла полная луна, озаряя магическим светом все темные уголки этого
старинного здания, куда не достигал ни тусклый свет моей свечи, ни огонь
камина. Стены и потолки залы - как это и посейчас еще можно встретить в
старых замках - были покрыты диковинными старинными украшениями: одни
тяжелыми панелями, другие фантастической росписью и пестро раскрашенной
золоченой резьбой. На больших картинах, чаще всего представлявших дикую
свалку кровавой медвежьей и волчьей охоты, выдавались вырезанные из дерева
звериные и человеческие головы, приставленные к (*32)написанным красками
туловищам, так что, особенно при зыбком, мерцающем свете луны и огня, все
оживало ужасающе правдиво. Из портретов, помещенных между этими картинами,
выступали во весь рост рыцари в охотничьих нарядах, вероятно, предки
нынешних владельцев, любивших охоту. Все: живопись и резьба - было темного
цвета давно минувшего времени; тем резче выделялось светлое голое пятно на
той стене, где были пробиты две двери в соседние покои; скоро я уразумел,
что там, должно быть, также была дверь, которую потом заложили, и что как
раз эта новая кладка не была, подобно другим стенам, расписана или украшена
резьбой. Кто не знает, как непривычная причудливая обстановка с таинственной
силой воздействует на наш дух, так что самое ленивое воображение
пробуждается и начинает предчувствовать небывалое - как, например, в долине,
окруженной диковинными скалами, в темных стенах церквей и проч. Ежели я
прибавлю, что мне было двадцать лет и я выпил несколько стаканов крепкого
пуншу, то мне поверят, что в рыцарской зале мне было неспокойней, чем
когда-либо. Представьте себе тишину ночи, когда глухой рокот моря и странный
свист ветра раздаются подобно звукам огромного органа, приведенного в
действие духами; светлые мерцающие облака, проносясь по небу, часто
заглядывают в скрипучие сводчатые окна, уподобляясь странствующим
великанам,- поистине, в тайном трепете, пронизывавшем меня, я должен был
почувствовать, что неведомый мир может зримо и явственно открыться передо
мной. Но это чувство было подобно той дрожи, которую охотно испытываешь,
читая живо представленную повесть о привидениях. Тут мне пришло на ум, что я
не обрету лучшего расположения духа для чтения книги, которую я, как всякий,
кто в то время хоть сколько-нибудь был предан романтизму, носил в кармане.
Это был Шиллеров "Духовидец". Я читал и читал, и воображение мое распалялось
все более и более. Я дошел до захватывающего своей жуткой силой рассказа о
свадебном празднестве у графа фон В. И вот как раз когда появляется кровавый
призрак Джеронимо - со странным грохотом растворилась Дверь, которая вела в
залу. В ужасе я вскакиваю, книга валится у меня из рук, но в тот же миг все
стихло, и я устыдился своего ребяческого испуга! Быть может, двери
распахнулись от сквозного ветра или по другой (*34) какой причине. Тут нет
ничего - только мое разгоряченное воображение преображает всякое
естественное явление в призрак. Успокоив себя, я подымаю книгу с полу и
снова бросаюсь в кресла, но вдруг кто-то тихо и медленно, мерными шагами
проходит через залу, и вздыхает, и стонет, и в этом вздохе, в этом стоне