"Уильям Годвин. Калеб Уильямс " - читать интересную книгу автора

обычай, может навсегда лишить его собратьев возможности руководить
выборами. Крестьяне сами по себе народ достаточно смелый и решительный, с
каждым днем все труднее держать их хоть сколько-нибудь в повиновении, и
если господа землевладельцы настолько неблагоразумны, что пренебрегают
общественным благом и поощряют их наглость, то трудно даже представить
себе, чем это кончится.
Однако мистер Тиррел был не такого склада человек, чтобы на него могли
подействовать подобные нравоучения. Их общий дух в достаточной мере
совпадал с теми чувствами, которых он сам придерживался. Но у него был
слишком горячий нрав, чтобы он мог быть последовательным в своих поступках;
притом, как бы он ни был неправ в своих действиях, он ни в коем случае не
допустил бы, чтобы кто бы то ни было исправлял их. Чем больше осуждали
покровительство, которое он оказывал Хоукинсу, тем упорнее он его
осуществлял и не отступал, когда в клубе или на других собраниях надо было
укротить, заставить замолчать или изобличить хулителей. Помимо всего,
Хоукинс обладал некоторыми достоинствами, которые способствовали
расположению к нему мистера Тиррела. Резкостью обращения и суровостью нрава
он был немного похож на своего лендлорда, и поскольку эти качества, само
собой понятно, проявлялись чаще в отношениях с людьми, навлекшими на себя
недовольство мистера Тиррела, чем с самим мистером Тиррелом, последний
смотрел на это с некоторой долей снисходительности. Словом, каждый день
приносил Хоукинсу новые знаки благосклонности его покровителя, и через
некоторое время он был назначен помощником мистера Барнса в должности
управляющего имением. Почти тогда же ферма, на которой он жил, была сдана
ему в аренду.
Мистер Тиррел решил оказывать поддержку всем членам семьи этого своего
подчиненного, пользовавшегося его благосклонностью. У Хоукинса был сын,
парень лет семнадцати, приятной внешности, с румяным лицом, живой и
смышленый. Юноша этот был особенным любимцем отца, которого, казалось,
ничто так не заботило, как будущность сына. Мистер Тиррел, встретив его
раза два-три, взглянул на него одобрительно, и юноша, питавший склонность к
охотничьим забавам, стал иногда ходить с ним на охоту и не раз проявлял в
присутствии сквайра свою ловкость и находчивость. В один прекрасный день он
был особенно в ударе, и мистер Тиррел, не долго думая, предложил отцу
отпустить юношу к нему в доезжачие, до того как ему подыщут более выгодную
должность в поместье.
Это предложение было встречено Хоукинсом с явными признаками
огорчения. Он смущенно попросил извинения, что не может принять
предложенную милость, сказал, что мальчик полезен ему самому, и выразил
надежду, что его честь не станет настаивать на том, чтобы лишить его помощи
сына. Для всякого другого, кроме мистера Тиррела, такие доводы, вероятно,
оказались бы достаточными. Но об этом джентльмене уже неоднократно
говорилось, что раз он решился на какую-нибудь меру, даже самую
незначительную, то еще не было случая, чтобы он впоследствии отказался от
нее. Возражения только усиливали настойчивость и упорство, с которыми он
добивался того, к чему перед тем был почти равнодушен. Сначала он как будто
принял извинения Хоукинса добродушно и счел их вполне разумными. Но потом,
каждый раз как он встречался с юношей, желание взять его к себе на службу у
него возрастало, и он не раз повторял отцу о своем расположении к его сыну.
Наконец он заметил, что юноша не принимает больше участия в его любимых