"Ребекка Годфри. Драная юбка " - читать интересную книгу автора

шланг, а на следующий день над этим смеется? Вряд ли она знала. Может, ей
такое тоже по душе? В конце концов, она же бросила меня и Симуса ради главы
Семейства Кайфа.
Когда Симус вернулся вечером, я не вышла из спальни. Так и разглядывала
фотографии манекенщиц, выдранные из журналов. Такие гламурные славные
девочки. Я слышала, как Симус возится на кухне. Может, он скручивает косяк,
склеивая края белой бумаги кончиком языка, похожим на розочку.
Ты там в порядке, голубушка? прокричал он. Должна отметить - он никогда
не просил меня улыбаться; никогда не заходил ко мне в комнату.
Я вышла и молча уселась за стол. Он походил на маленького лысого Будду
в голубом комбинезоне. Ревень выкипал, пачкая плиту - я ее только что
выдраила. Он заговорил о Деревьях. Я совсем не вслушивалась. Я уже слышала
эту речь. Деревья Эдема. Райские Деревья. Скоро будет лето, он поедет в
Тофино. Своими руками он выстроит дом в лесу. Он надеется, я поеду с ним и
выучусь плотничать. Я боялась признаться ему, что плотническое дело мне
совершенно безразлично.
Я никогда ему не скажу.
Он был для меня всем и так много для меня сделал. У него золотое
сердце. Кто его упрекнет? Мы, наверное, были близки, но, оказалось,
недостаточно, и я не могла сказать: что делать, когда в твоей школе девочкам
засовывают садовые шланги и девочки улыбаются так, будто не нуждаются в
утешении?
Мы с Симусом ели суп из ревеня перед телевизором. Нашим телевизором. У
нас был сосед, который все время нам что-то отдавал. Тостеры и фены, радиолу
и вот - телевизор. Похоже, он считал, что нам пора жить в век электроники.
По телевизору улыбался Рональд Рейган в ковбойской шляпе. Сияющий, как
начищенный самовар, ковбой. Я тебя достану, сказал Симус. Он подошел к
экрану. Я достану тебя, - и постучал по стеклу.
Пап.
Он уже обкурился. Мне кажется, он ничего не заметил.
А Роналд Рейган все улыбался.
Эта история со шлангом дергала меня не на шутку. Я понятия не имею,
почему. Я не хотела возвращаться в школу. Хотела оказаться там, где нет ни
одного моего ровесника. Ни отморозков, ни элиты, ни спортсменов, ни ботанов,
ни отличников, ни середнячков - никого из этих глупых каст. Как раз в тот
момент я подумала о жаре. У меня с детства не было высокой температуры, но я
почти ощущала, как горит мое тело.
Мне подумалось, что хорошо бы получить освобождение от медсестры и
просто не появляться там несколько дней, пока не успокоюсь и опять не смогу
улыбаться. Может быть, я начну курить траву, угомонюсь и расслаблюсь. Мы с
наркоманами иногда выкуривали бы здоровенный косяк. Мы бы курили его долго,
пока дым не заберется глубоко в горло, и смеялись бы, смеялись, смеялись. Я
стала бы одной из наркоманов и укурилась бы в хлам. Сара, ты такая лапочка,
сказали бы они. Ты была Снежной Королевой, а сейчас ты такая милая и добрая.
Но я не умею притворяться. У меня такое лицо. Называйте его невинным,
хотя очевидно, что это не так. Такое лицо. Ну знаете. Из тех, которые не
дают лгать.
Симус выключил телевизор и завозился со свертком. Пакет был обернут в
серую упаковочную бумагу, отцовское имя от руки обведено сердечками.
Думаете, сверток от юной влюбленной девицы? Он от Сильвии, отцовской