"Михаил Годенко. Минное поле " - читать интересную книгу автора

от заката лицо, белые пышные усы, белые, аккуратно зачесанные назад волосы.
Усы чуть разошлись по сторонам - лицо улыбнулось. Оно казалось добрым,
приветливым. Поэтому, когда Мишко услышал: "Заходи, мальчик!" - он сразу же
направился во двор и по высоким каменным ступеням поднялся на веранду.
В светлице было почти темно. Пахло теплой канифолью. В дверях, ведущих
в соседнюю комнату, показалась женщина вся в белом. Она постояла немного и
закрыла дверь - передумала входить.
Так Мишко попал в дом нового учителя немецкого языка Адольфа
Германовича Буша. Адольф Германович сказал:
- Первый ученик, который встретился мне в этом местечке, любит музыку.
К счастью! Хокраинцы вообще народ музыкальный. И язык их по музыкальности
второй в мире после итальянского! - Он говорил не "украинцы", а "хокраинцы".
Это слово Адольф Германович произносил с придыханием. - Мы создадим оркестр,
создадим хор. Грандиозно! Колоссально! - Он громко хлопнул в ладоши, потер
их. Казалось, он только затем и приехал в Белые Воды, чтобы создать оркестр
и хор.
Но потом Адольф Германович заговорил и о немецком языке:
- Немецкий язык - сильный язык, колоссальный язык! Техническая
литература, политическая литература - все на немецком. А музыка: Бах,
Моцарт, Бетховен, Гайдн!
Бахало и гудело в голове от этих имен. Откуда он их столько набрал?
От возбуждения весь обратный путь Мишко бежал, не чуя под собой ног.
Хотелось встретить кого-нибудь, поделиться тем, что он видел и слышал.


3

Крышка голубого ящика открыта. Ее подпирает никелированная подпорочка.
Радужно поблескивая, медленно вращается черная пластинка. По ней скользит
шипящая игла. Шипение напоминает шум моря. Откуда-то издалека доносятся
звуки неведомых инструментов: то долгий дрожащий звон, то утробно-басовитое
урчание, то прозрачно-чистый звук стеклянных капель. Откуда такое чудо?!
Мишко потер лоб, вогнал растопыренную пятерню в густую чуприну - мягкую,
слегка волнистую. Он вспомнил, как бегал когда-то к тете Ульяне, своей
крестной, слушать говорящую трубу. Труба была похожа на увеличенный во много
раз цветок крученого паныча.
А тут нет трубы. Звук вылетает из самой пасти ящичка. Когда накручивают
пружину, внутри что-то гулко вздыхает.
Блаженно щурясь, Мишко посмотрел в розовое потное лицо Вальки. Тот,
улыбнувшись, шепнул:
- "Аргентинское танго".
В самом деле, музыка обдает нестерпимым зноем, сухим шелестом пальм.
Можно закрыть глаза и очутиться на далеких берегах, под густой синевой
южноамериканского неба.
Валька и петь может. Голос у него не ахти какой, но запоет -
заслушаешься. Особенно здорово у него получается "Гоп со смыком".
Мишку нравится Валька (или Вашец, как он сам себя называет). А Матвей
Семенович настроен к нему по-другому. Он говорит:
- Батько такой большой человек, а сын - черт те что! Анна Карповна
добавляет: