"Всеволод Глуховцев. Полнолуние " - читать интересную книгу автора

собирается, младший сержант преобразился, как по мановению руки. Вид и
походка стали другими. Теперь это был неукротимый начальник. Активным шагом
устремился к встающим, щелкнул выключателем и сердито крикнул:
- Живее, тараканы!.. Что сказано? Не слышали, что ли?.. - и после паузы
сакраментальное: - Долбить вас некому, и мне некогда!
Теплая сухая материя ласково облегала ноги. Потуже обкрутив
голенностопы, Саша натянул сапоги, потоптался на месте, уминая портяночную
конструкцию. Застегнул верхнюю пуговицу кителя.
Явился Хроменков. Мятый, сонный, недовольный. Портупейная сбруя съехала
набок, мундир свалялся неопрятными складками. Брюхо, перевалив через ремень,
нависло над чреслами.
- Быстрей давай, Хамидуллин, - бормотнул начкар и зевнул - резко, точно
куснул воздух. В глубине рта тускло блеснуло золото зубной коронки. -
Горелов!
Из кухни неторопливо прибыл первый разводящий сержант Горелов, рослый
флегматичный малый. Остановился, выжидательно глядя на Хроменкова.
- Товарищ прапорщик! Так я отбиваюсь? - весело крикнул Хамидуллин. На
сей раз в голосе его была бойкая фамильярность расторопного подчиненного. -
Время!
- Давай, - махнул рукой Хроменков. - Ну, Горелов? Встал! Слона увидел?
- Жду указаний, - невозмутимо сказал Горелов.
- Указаний! Вот тоже, мать твою... Ты на очке когда сидишь, тоже
указаний ждешь - когда подтираться?.. Шкаф открывай! Готовь смену! Ты кто -
разводящий или так, пень самоходный?..
Дальнейшего сквернословия Саша не слышал, так как пошел в комнату
отдыха, а за спиной противно загремела сигнализация оружейного шкафа и
гремела она очень долго - сержант Горелов не уважал спешить... Наконец, она
заткнулась.
Комната опустела. Саша взял шинель, которой укрывался, начал аккуратно
складывать ее. Хамидуллин уже сидел на самом дальнем, угловом топчане,
кряхтя, стаскивал сапоги.
- Ну, Саня, - проговорил он с натугой, вытягивая левую ногу из
голенища. - Аллес! Два месяца. Два месяца... эх!
И замолчал, сосредоточившись на правом сапоге. Да, впрочем, ничего и не
нужно было больше говорить - все прозвучало в этом "эх!"
- Да, - отозвался Саша затем только, чтоб что-нибудь сказать - и вдруг,
сам себе изумившись, выдал: - Да. Возвращение. Утраты и берега. Плеск волны.
- Чего? - немедленно удивился Равиль, замерев с недоснятым сапогом.
Полуразмотанная портянка повисла грязноватым вымпелом.
- Какой плеск?
Саша ощутил досаду и неловко поморщился.
- Да нет... Просто возвращение. Это я так... Нет, ничего. Возвращение
домой.
- А, - сказал Равиль и сковырнул сапог. Дрыгнув ногой, стряхнул
портянку.
- Ладно, пошел, - сказал Саша. - Пора.
- Счастливо, - пожелал разводящий, ловко намотав портянки на голенища.
Окончив это дело, он критически оглядел свои босые ноги, пошевелил пальцами,
покривился в неприятном раздумье... потом решительно сказал: "Ладно! Не в
будуаре", - и завалился на топчан. Саша, положив свернутую шинель в