"Дмитрий Глуховский. Метро " - читать интересную книгу автора

фермеров, среди работяг, коммерсантов и администрации, чувствовал он себя
неуютно, ненужным что ли, ведь он не мог заставить себя рыхлить землицу для
грибов, или, ещё хуже, пичкать этими грибами жирных свиней, стоя по колени
в навозе на станционных фермах. И торговать он не мог, сроду терпеть не мог
торгашей, а был он всегда солдатом, был воином, и всей душой верил, что
это - единственное достойное мужчины занятие, и горд был тем, что он,
Андрей, всю свою жизнь только и делал, что защищал всех этих немощных, и
провонявших фермеров, и суетливых челноков, и деловых до невозможности
администраторов, и детей, и женщин. И женщины тянулись к его
пренебрежительной, насмешливой силе, к его полной, стопроцентной
уверенности в себе, к его спокойствию за себя и за тех, кто был с ним,
потому что он всегда мог защитить того, кто находился рядом с ним. Женщины
обещали ему любовь, они обещали ему уют, но он начинал чувствовать себя
уютно лишь после пятидесятого метра, когда за поворотом скрывались огни
станции. А они туда за ним не шли. Почему?
И вот, разгорячившись от чая, сняв старый свой чёрный берет, и вытирая
рукавом мокрые от пара усы, он принялся жадно допрашивать Артёма о новостях
и сплетнях, принесённых из последней экспедиции на юг Артёмовым отчимом,
тем самым человеком, который девятнадцать лет назад вырвал Артёма у крыс на
Тимирязевской, да так и не мог бросить мальчишку, и воспитал его.
- Я-то, может быть, и слышал кое-что, но ты всё равно расскажи, Артём,
жалко тебе, что ли? - настаивал Андрей, зная, что парень хочет рассказать,
ему и самому интересно вспомнить ещё раз и пересказать все отчимовы
истории, ведь все слушать будут с открытым ртом.
- Ну, куда они ходили, вы, наверное, знаете, - начал Артём.
- Знаю, что на юг куда-то... Они же там шибко засекреченные, ходоки
ваши! - усмехнулся Андрей. - Специальные задания администрации, сам
понимаешь! - подмигнул он одному из своих людей.
- Да ничего секретного в этом не было, - отмахнулся Артём. - Так, цель
экспедиции у них была - разведка обстановки, сбор информации... Достоверной
информации, потому что чужим челнокам, которые у нас на станции языком
треплют, верить нельзя - они, может, челноки, а может, и провокаторы,
дезинформацию распространяют.
- Челнокам вообще верить нельзя, - буркнул Андрей. - Корыстные они
люди. Откуда ты его знаешь, - вот сегодня он твой чай продаёт Ганзе, а
завтра и тебя самого со всеми потрохами кому-нибудь продаст. Они, может,
тоже тут у нас информацию собирают. И нашим-то, честно говоря, я тоже не
особо доверяю.
- Ну, на наших - это вы зря, Андрей Аркадьич. Наши все нормальные. Я
сам почти всех знаю. Люди, как люди. Деньги только любят. Жить хотят лучше,
чем другие. Стремятся, - попытся вступиться за местных челноков Артём.
- Вот-вот. И я тебе о том же. Деньги они любят. Жить хотят лучше всех.
А кто их знает, чего они там делают, когда они за станцию выходят? Можешь
ты мне с уверенностью сказать, что на первой же станции их агенты
чьи-нибудь не завербуют? Можешь или нет?
- Чьи агенты? Ну чьим агентам наши челноки сдались?
- Вот что, Артём! Молодой ты ещё, молодой и многого не знаешь. Слушал
бы ты старших больше. Глядишь, дольше проживёшь.
- Ну должен же кто-то эту работу выполнять! Не было бы челноков - и
куковали мы бы тут без боеприпасов, с берданками, шмаляли бы солью в