"Владислав Глинка. Пушкин и Военная галерея Зимнего дворца" - читать интересную книгу автора

неблагополучное техническое состояние работ Доу. После открытия Военной
галереи и поступления ее в ведение хранителей живописи Зимнего дворца и
Эрмитажа более двухсот портретов были в течение одного года партиями
возвращены в мастерскую Доу для "исправления" - они действительно темнели и
трескались от излишка асфальты.
По тону цитированной статьи можно предполагать, что к зтому времени
Свиньин уже собрал достаточно материала, чтобы выступить в любой инстанции
против Доу. Вероятно, наиболее сильным козырем являлась подготовленная не
без его моральной поддержки просьба Полякова о заступничестве и освобождении
из кабалы в мастерской Доу, адресованная Обществу поощрения художников. В
этом документе крепостной живописец не только рассказывал о тяжких условиях
своей жизни и эксплуатации, которой подвергался много лет, ко сообщал также,
что Доу систематически обманывает заказчиков, выдавая за авторские
повторения копии со своих портретов, выполненные его помощниками, и наживает
этим огромные деньги. Многочисленные ссылки на конкретные факты и на лиц,
которые могли их подтвердить, делали просьбу Полякова настоящим
обвинительным актом.
3 февраля 1828 года "предосудительные поступки" Доу обсуждались на
заседании Общества поощрения худояшиков под председательством одного из его
основателей - статс-секретаря П. А. Кикина (в прошлом - генерала, участника
Отечественной войны, портрет которого находится в галерее). Было решено не
только попытаться освободить Полякова от крепостной зависимости (а тем самым
и из мастерской Доу), на что уже собрали две тысячи рублей, но также
немедленно особой докладной запиской сообщить о поведении английского
художника Николаю I, считавшемуся покровителем Общества.
Обвинение было столь серьезным, что царь ответил очень скоро. По его
приказу министр двора Волконский обратился к владельцу Полякова генералу
Корнилову с запросом, сколько он желает получить за выдачу вольной своему
крепостному художнику, и одновременно затребовал от П. А. Кикина все
документы, касающиеся "предосудительных поступков" Доу. Общество тотчас
представило новую обстоятельную докладную записку, в которой излагало
известные нам разнообразные торговые аферы и обманы при выполнении заказов
придворного ведомства, царской семьи и частных лиц, делая заключение, что
Доу поступал "не как художник, думающий о чести, но как торгаш, который имел
целью пребывания своего в России только одно накопление суммы и, ничем
недовольный, пускался в предприятия коммерческие, даже непозволительные". В
связи с этим действия Доу назывались без обиняков "преступным обманом", и
внимание царя привлекалось к тому вреду, который принесла захваченная
англичанином монополия на писание императорских портретов для дворцов и
государственных учреждений, отнявшая заработок у многих русских живописцев.
Дополнением к докладной записке стали отдельные показания: купца
Федорова - о продаже ему копий работы Полякова и Голике за оригиналы Доу,
литографа и гравера Гейтмана - об изготовлении по заказу Доу
литографированного портрета Александра I для росписи его масляными красками
и, наконец, показания академика живописи Венецианова - о недобросовестности
Доу, проявленной им при исполнении портрета князя Голицына.
Налицо были все основания для привлечения Доу к ответственности. Однако
этого не случилось. Наоборот, именно в то время, когда Николаю I стали
известны материалы Общества поощрения художников, Доу был награжден почетным
званием "первого портретного живописца" императорского двора. Но через