"Владислав Михайлович Глинка. Судьба дворцового гренадера " - читать интересную книгу автора

начальник заботливый - всё положенное будете сполна получать до полушки,
до золотника. Но к нерадивым и пьяницам вот как строг. Нисколько мирволить
не стану, сряду обратно по полкам пойдут. Запомнили?.. Ну, братцы,
поздравляю с небывалой монаршей милостью. - Рады стараться, ваше
выс-ко-родие! - гаркнули гренадеры.
Иванов пришел в эскадрон, когда кирасиры были на учении, и не спеша
уложил в большое отделение сундучка все касаемое щеточного ремесла. А в
меньшем, отгороженном досочкой, всегда хранил, что вынес с 7-й линии:
иконку, коробочку, в которой нашел деньги, игрушки и ножницы. Нонче туда
же положил две полотняные рубахи - подарок князя Одоевского, - после того
как услышал разговор кирасир, что казенные при тесном колете до крови
натирают подмышки... Эх, где-то он, добрейшая душа, сейчас страдает, когда
дядьке его бывшему так повезло?..
К сундучку на ремешке привязал противовесом все спальное - хорошо, не
роздал соседям по нарам, - войлочек, подушку и одеяло.
Тут пришли кирасиры и обступили с вопросами. Потом новый вахмистр
скомандовал на вечернюю уборку коней и вместе со всеми вышел из эскадрона.
Прощай, Конная гвардия!
А когда возвратился в Павловские казармы, там ясно горели фонари, в
углу на табуретке стоял бочонок с квасом, а на столе в корзине -
привезенные из дворца свежие сайки и в медном баке густой сбитень. Истинно
всё по капитанову слову.
Еще у крыльца увидел курившего трубку Павлухина. Когда, закусив, вышел
встряхнуть одеяло, снова встретился с ним.
- Быстро ты обернулся, - сказал Иванов.
- Не ходил я вовсе, - отозвался Савелий. - Вот понесу стару одёжу и в
роте покажу свою рожу. Похвастаю новым мундиром, сундучок подхвачу и
отбуду с миром.
- А спать нонче на чем? На голых досках? - спросил Иванов.
- На дворское надеясь, маху дал. Все тряпки спальные вчерась в полку
продал, - болтал Павлухин, - зато в трактире ближнем удовольствие обрел,
знакомство первое с сим заведеньем свел... Тут рядом! Противу Круглого
рынка, - добавил он в пояснение.
- Будто не слышал, что нонче капитан про загулы говорил! -
наставительно напомнил недавний вахмистр.
- Я нонче выпил саму малость, чтоб без подухи слаще спалось, - сыпал
Савелий.
- Так хоть шинель мою на ночь возьми, - предложил Иванов.
- За то вам благодарность велия от самого Павлухина Савелия, что
нонешний дворцовый гренадер да прежний русскопрусский кавалер... - Он
ткнул в своего "Георгия" и в Кульмский крест...
- Неужто же этак подряд можешь всякий разговор весть? - спросил Иванов.
- Почти что всякий, ежели захочу, а иногда и без хотенья.
Дед мой редкостный прибаутошник был, и у меня сызмала пошло, будто сами
слова на язык складно лезут. Даже на службу за то самое попал. Был у
барина своего любимый слуга, а потом и сболтнул ему не по ндраву, что все
дворовые подхватили...
Оченно трудно поначалу в полку было виршей начальству не брякать, что
за надсмешку могли принять. А потом - ничего, многие офицеры даже до
целкового награждения давали. Так позволь-ка мне шинель свою, браток,