"Михаил Глинка. Петровская набережная " - читать интересную книгу авторавоздух наполнился каменной крупой - она сыпалась как град. Зажать бы уши и
убежать, а барабаны все рычали, и невыносимый момент все длился и продлевался и никак не мог дожить до своего конца. Наконец дробь смолкла. - Да давайте же скорей! - вдруг резко выкрикнул начальник училища. - Снять с бывшего воспитанника Курова знаки отличия нахимовца, - приказал начальник строевого отдела. Вот для чего, оказывается, были нужны ножницы. Ленточки с бескозырки можно было спокойно снять, но сверхсрочник их срезал. Затем сверхсрочник взял погончик на плече Курова в пясть и рванул так, что дыбом встали лопнувшие нитки... Митю начала бить дрожь, а старшина содрал с Курова синий воротник и напялил на голову Курова бескозырку, которая без ленты сразу стала арестантской. - Бывший воспитанник Куров, марш из зала! - скомандовал начальник строевого отдела. Куров сорвал обесчещенную бескозырку и побежал. Вдогонку ему снова грянула барабанная дробь. Все было кончено. Однако их почему-то никуда не вели. Роты стояли и стояли в зале. Начальник училища глядел в пол и не давал команды. Потом он тяжело сошел с места и приблизился к строю четвертой роты. Он посмотрел им в глаза, посмотрел, кажется всем, пройдя от одного конца строя к другому, а потом и назад. Четвертая рота стояла как каменная. Начальник училища остановился перед серединой их строя. - Эх вы, - сказал он. - Сами-то... Сами-то где были? Куда смотрели? Он И, махнув рукой, пошел в дверь. Уходил из зала вовсе не бог, а старый человек, почти старик, и ему сейчас горше было, чем всем им, а уж радость какую-нибудь испытать от своей власти или просто удовлетворение... Куда там! - Нелидов! - крикнул над ухом Мити дежурный по роте. - Заснули? Их рота уходила из зала. Потом их отвели к вешалке, распустили на тридцать секунд положить бескозырки, снова построили и повели в столовую. И Митя вместе со всеми делал то, что нужно: поднимался по лестнице, выходил из строя, снова вставал в строй, - но был он сейчас как во сне. Лишь позже, может быть через несколько дней, у Мити в памяти в связи с тем, что произошло, стала всплывать еще одна картина. Она накладывалась на первую. Нечаянным образом он запомнил, как тогда в зале вел себя Толя Кричевский. Толя стоял в строю рядом с Митей. Услышав в приказе фамилию Курова и поняв, что Курова гонят из училища, Толя форменным образом побелел, потом покраснел и задышал так, словно одним махом взлетел на десятый этаж. Глаза Толи побежали по строю четвертой роты, он словно хотел им что-то крикнуть, крикнуть так, чтобы все училище слышало... Губы Толи шевелились, он несколько раз дернул плечами. Однако ни в тот день, ни в следующий Толя опять ничего Мите не объяснил, а случилось это лишь через много месяцев, когда они оба оказались ночью в лесу и понимали, что, если заснут, они проспят то, ради чего их в эту "разведку" и послали. |
|
|