"Михаил Глинка. Петровская набережная " - читать интересную книгу автора

воздух наполнился каменной крупой - она сыпалась как град. Зажать бы уши и
убежать, а барабаны все рычали, и невыносимый момент все длился и
продлевался и никак не мог дожить до своего конца.
Наконец дробь смолкла.
- Да давайте же скорей! - вдруг резко выкрикнул начальник училища.
- Снять с бывшего воспитанника Курова знаки отличия нахимовца, -
приказал начальник строевого отдела.
Вот для чего, оказывается, были нужны ножницы. Ленточки с бескозырки
можно было спокойно снять, но сверхсрочник их срезал. Затем сверхсрочник
взял погончик на плече Курова в пясть и рванул так, что дыбом встали
лопнувшие нитки... Митю начала бить дрожь, а старшина содрал с Курова синий
воротник и напялил на голову Курова бескозырку, которая без ленты сразу
стала арестантской.
- Бывший воспитанник Куров, марш из зала! - скомандовал начальник
строевого отдела.
Куров сорвал обесчещенную бескозырку и побежал. Вдогонку ему снова
грянула барабанная дробь.
Все было кончено.
Однако их почему-то никуда не вели. Роты стояли и стояли в зале.
Начальник училища глядел в пол и не давал команды. Потом он тяжело сошел с
места и приблизился к строю четвертой роты. Он посмотрел им в глаза,
посмотрел, кажется всем, пройдя от одного конца строя к другому, а потом и
назад. Четвертая рота стояла как каменная.
Начальник училища остановился перед серединой их строя.
- Эх вы, - сказал он. - Сами-то... Сами-то где были? Куда смотрели? Он
что, в вакууме существовал? Своего же и не уберегли... А? Своего!
И, махнув рукой, пошел в дверь. Уходил из зала вовсе не бог, а старый
человек, почти старик, и ему сейчас горше было, чем всем им, а уж радость
какую-нибудь испытать от своей власти или просто удовлетворение... Куда там!
- Нелидов! - крикнул над ухом Мити дежурный по роте. - Заснули?
Их рота уходила из зала.
Потом их отвели к вешалке, распустили на тридцать секунд положить
бескозырки, снова построили и повели в столовую. И Митя вместе со всеми
делал то, что нужно: поднимался по лестнице, выходил из строя, снова вставал
в строй, - но был он сейчас как во сне.
Лишь позже, может быть через несколько дней, у Мити в памяти в связи с
тем, что произошло, стала всплывать еще одна картина. Она накладывалась на
первую. Нечаянным образом он запомнил, как тогда в зале вел себя Толя
Кричевский. Толя стоял в строю рядом с Митей. Услышав в приказе фамилию
Курова и поняв, что Курова гонят из училища, Толя форменным образом побелел,
потом покраснел и задышал так, словно одним махом взлетел на десятый этаж.
Глаза Толи побежали по строю четвертой роты, он словно хотел им что-то
крикнуть, крикнуть так, чтобы все училище слышало... Губы Толи шевелились,
он несколько раз дернул плечами.
Однако ни в тот день, ни в следующий Толя опять ничего Мите не
объяснил, а случилось это лишь через много месяцев, когда они оба оказались
ночью в лесу и понимали, что, если заснут, они проспят то, ради чего их в
эту "разведку" и послали.