"Михаил Глинка. Петровская набережная " - читать интересную книгу автора

- А что это такое?
- Это ребенок коровы, нахимовец Ларионов.
До и после урока военно-морской подготовки на крейсере удавалось
выкроить в общей сложности минут семь. Кто сказал, что за семь минут ничего
не успеть? В эти несколько сот секунд Митя и его товарищи мгновенно
расползались по крейсеру. Сколько тут было палуб! Сколько непонятного
назначения отсеков! А где же машины? Главные машины?
"Выкинули? И правильно, - сказал Ларик. - Кому они нужны-то? Все,
вечная стоянка".
В огромном освободившемся от машин зале сварщики заравнивали стальные
заусенцы: тут планировалось устроить волейбольный зал.
Рота Мити мечтала скорей вырасти: на крейсере, уже вовсю используя
кубрики как спальни, ночевала и проводила послеобеденный постельный час
старшая рота.
"Но где же машины?" - думал Митя, и ему становилось грустно.


Уроки танцев

Броневский и Броневская ходили по училищу с заметным удовольствием: в
торце большинства коридоров стояли двухметровые зеркала, и, вступая в такой
коридор, Броневский и Броневская невольно делали шага по два наискосок,
привычно ловя вдали свое отражение. Если вдруг случалось, что до этого они
шли не в ногу, Элла Владимировна, подлаживаясь, тут же ногу меняла под шаг
Семена Семеновича. Когда Броневские ссорились, училище узнавало об этом
сразу: старший преподаватель Семен Семенович шел на урок сам по себе.
Примерно в шаге позади двигалась сама по себе Элла Владимировна. В эти дни
вместе с шейной косыночкой Элла Владимировна надевала и свое самое
безоблачное выражение лица. Всем было известно, что это выражение ее лица
Семена Семеновича бесит особенно.
Бальных танцев, которым выучился Митя Нелидов, набралось за три года
двадцать четыре. Были падепатинер и падеграс, были миньон, гавот и русский
бальный. Природа тропических джунглей создала окапи - животное с телом зебры
и головой жирафа, - изобретателя русского бального тоже, видимо, не пугали
никакие сочетания, танец был склеен из менуэта и барыни. Еще были краковяк,
мазурка, пазефир... названий было много.
Для показа нового танца Броневские вставали в третью позицию напротив
самого большого в училище зеркала и на миг делались неподвижны, как парковая
скульптура, лишь покачивался на шелковом шнурке под запястьем отставленной
руки Семена Семеновича маленький никелированный рупор.
- Три, четыре! - хрипловато пел Семен Семенович, и в тот же миг пианист
Рафаил, так и не оторвав глаз от поставленного вместо нот "Огонька", ронял
на клавиши рояля кисти безошибочных рук. Рафаил от скуки решал кроссворды.
- И раз, и два, и раз, и два... - пел Броневский, пошаркивая тонкими
подошвами лаковых штиблет и выводя светящуюся тихой улыбкой Эллу
Владимировну на одному ему видимую орбиту. Теряя скорость, он сам вскоре
отставал, а Элла Владимировна продолжала плыть одна, слегка склонившись в
сторону уже воображаемого кавалера. Семен Семенович дистанционно управлял
ею, отбивая такт по рупору.
- И раз, и два, смотрите внимательно, Нелидов, и раз, и два... -