"Михаил Глинка. Петровская набережная " - читать интересную книгу автора

Гольфстриме, - может быть, ему интересно?
"Ну ты даешь, Митя, - поразился Сергей, когда Митя рассказал ему об
угрях. - Я месяца два занимался Гольфстримом, но до этого не докопался. Ты
чувствуешь, что становишься специалистом?"
Сердце Мити подпрыгнуло, но он сделал вид, что ничего не произошло. Ему
казалось, что радоваться похвалам неприлично.
Митя не знал, что и книжку об угрях, и последовавшие за ней книги - о
гренландском ките, об особенностях мореходства в Атлантике в связи с
течениями, об ураганах и морских бедствиях - Сережа десятки раз держал в
руках, и именно по его совету эти книги теперь выдаются ему.
Митя об этом не знал, но вскоре стал догадываться. Догадка эта окрепла,
когда как-то в качестве дополнительного задания на контрольной он получил от
Глазомицкого такую задачу:
"Встречный ветер, дующий со скоростью 10 м/сек, уменьшает скорость
движения судна, спускающегося по реке Миссисипи, на 1/7 его скорости.
Рассчитать, на какую величину при подобном ветре изменится скорость движения
судна в Гольфстриме, если изменение солености воды вызовет уменьшение осадки
судна и лобовое сопротивление надводной части возрастет на 3 %".
Догадка перешла в уверенность, когда однажды полковник Мышкин остановил
Митю в коридоре.
"Да, кстати, Нелидов... - пробасил он. - А почему бы вам, батенька, не
поинтересоваться в ваших географических изысках и таким аспектам: Гольфстрим
и советская литература? Ведь хотя бы сутки, но в водах этого течения плыли
Горький, Маяковский, Есенин, Ильф с Петровым? А? Ну что, батенька, молчите?
Не думали над такой темой?"
Из чего Митя узнал, что отступать ему некуда.


Коля Ларионов

У Коли Ларионова отец был вице-адмирал, и поэтому каждый мог Коле
сказать: "Я-то сюда сам поступил, не то что ты..."
Такое мог Коле сказать каждый, вернее, мог бы. Если бы Коля вел себя
так, чтобы это ему сказать хотели. Воля Колькиного отца обычно
материализовывалась в штабной "джип", который останавливался у парадного
входа в училище. Значит, адмирал был проездом в городе и хотел видеть сына.
Дожидаться субботы или воскресенья, когда их отпускали из училища, адмирал
не мог. И за Колей посылали шофера.
Дежурный по училищу звонил в роту. Но Папы Карло вдруг на месте не
оказывалось, все остальные офицеры тоже были при деле по своим взводам, и
дежурный по училищу неизменно попадал на лейтенанта Тулунбаева. Тулунбаев
ровным и звонким голосом отвечал в трубку, что увольнения ни для кого из
нахимовцев сегодня нет, а значит, не должно быть и для Ларионова. Через
некоторое время дежурный звонил опять и сообщал что-то такое, от лейтенант
мрачнел, но ответ повторял тот же. А потом раздавался третий звонок, и,
отвечая на него, лейтенант невольно застегивал крючок на воротнике кителя,
но мрачнел еще больше.
"Есть, - говорил лейтенант. Так точно. Никак нет. Никак нет. Есть пять
суток при части".
Лейтенант клал трубку и окидывал взглядом поджарых ротных старшин.