"Александр Гликберг. Корнет-лунатик ("Солдатские сказки" #14) " - читать интересную книгу автора

земляков, которые уж очень руками распространялись, пораспихал. "Не
мыльтесь, братцы, бриться не будете!" И, дамской сбруи не сменивши, узелок с
военной шкуркой подмышку, да и к себе. Батальонный евонный через три
квартала жил, - дома, не торопясь, из юбок вылезать способней...


* * *

Вылетел Алешка за ворота, подол ковшиком подобрал, дует. Снежок белым
дымом глаза пушит, над забором кусты в инее, как купчихи в бане расселись.
Сбил Гусаков с дождевой кадки каблучком сосульку, чтобы жар утолить.
Сосет-похрустывает, снег под ним так ласточкой и чирикает.
Глядь, из-за мутного угла наперерез - разлихой корнет: прибор
серебряный, фуражечка синяя с белым, шинелька крыльями вдоль разреза так и
взлетает... Откель такой соболь в городе взялся? Отпускной, что ли? И
сладкой водочкой от него по всему переулку полыхает.
Разлет шагов мухобойный, - раскатывает его на крутом ходу, будто черт
его оседлал, - а между прочим, и не так уж слизко. Врезался он в Алешку,
ручку к бровям поднес, честь отдал.
- Виноват. Напоролся!... Куда ж это вы, Хризантема Агафьевна, так
поздно? И как это вас мамаша-папаша в такой час одну в невинном виде
отпущают?
Ну, Алешка не сробел, в защитном дамском виде ему что ж!...
- А что, - грит, - мне папаша с мамашей могут воспретить? Я натуральная
сирота. А припоздала по случаю тиатра... И насчет тальмы не
распространяйтесь, мои пульсы не для вас бьются!...
Корнет, само собой, еще пуще взыграл.
- Ах, ландыш пунцовый! Да я что же? Сироту всякий военный защищать
обязан... Грудью за вас лягу!
Алешка, тут, конечно, поломался:
- Мне, сударь, ваша грудь ни к чему. У меня и своя не плохая...
- Ах, Боже ж мой... Да я ж понимаю! А где, например, ваш дом?
- За дырявым мостом, под Лысой горой, у лешего под пятой.
- Скажи, пожалуйста... В самый раз по дороге.
И припустил за Алешкой цесарским петухом, аж шпоры свистят.
Видит Алешка - дело мат! Обернул он вокруг руки юбку, да и деру. До
калитки своей добежал, к крыльцу бросился, только ключ повернул, глядь,
корнет за плечами... Иного вино с ножек валит, а его, вишь ты, как окрылило.
Испугался солдат, плечом деликатно дверь придерживает,
- Уходите, ваше благородие, от греха. Дядя мой в баню ушедши. С минуты
на минуту вернется, он с нас головы поснимает.
- Ничего! Старички, они долго парятся. А на счет головы не извольте
тревожиться, она у меня крепко привинчена. Да и вашу придержим.
И в дверь, как штопор, взвинтился. Шинельку на пол. За Алешку уцепился,
да к батальонному в кабинетный угол дорогим званным гостем, как галка в
квашню, ввалился. Выскользнул у него Алешка из-под руки. Стоит, зубками
лязгает. Налетел с мылом на полотенце... А что сделаешь? Хоть и в дамском
виде, однако простой солдат, - корнета коленом под пуговку в сугроб не
выкатишь...
Сидит корнет на диване, разомлел в тепле, пух на губе щиплет, все мимо