"Александр Гликберг. Корнет-лунатик ("Солдатские сказки" #14) " - читать интересную книгу автораземляков, которые уж очень руками распространялись, пораспихал. "Не
мыльтесь, братцы, бриться не будете!" И, дамской сбруи не сменивши, узелок с военной шкуркой подмышку, да и к себе. Батальонный евонный через три квартала жил, - дома, не торопясь, из юбок вылезать способней... * * * Вылетел Алешка за ворота, подол ковшиком подобрал, дует. Снежок белым дымом глаза пушит, над забором кусты в инее, как купчихи в бане расселись. Сбил Гусаков с дождевой кадки каблучком сосульку, чтобы жар утолить. Сосет-похрустывает, снег под ним так ласточкой и чирикает. Глядь, из-за мутного угла наперерез - разлихой корнет: прибор серебряный, фуражечка синяя с белым, шинелька крыльями вдоль разреза так и взлетает... Откель такой соболь в городе взялся? Отпускной, что ли? И сладкой водочкой от него по всему переулку полыхает. Разлет шагов мухобойный, - раскатывает его на крутом ходу, будто черт его оседлал, - а между прочим, и не так уж слизко. Врезался он в Алешку, ручку к бровям поднес, честь отдал. - Виноват. Напоролся!... Куда ж это вы, Хризантема Агафьевна, так поздно? И как это вас мамаша-папаша в такой час одну в невинном виде отпущают? Ну, Алешка не сробел, в защитном дамском виде ему что ж!... - А что, - грит, - мне папаша с мамашей могут воспретить? Я натуральная сирота. А припоздала по случаю тиатра... И насчет тальмы не Корнет, само собой, еще пуще взыграл. - Ах, ландыш пунцовый! Да я что же? Сироту всякий военный защищать обязан... Грудью за вас лягу! Алешка, тут, конечно, поломался: - Мне, сударь, ваша грудь ни к чему. У меня и своя не плохая... - Ах, Боже ж мой... Да я ж понимаю! А где, например, ваш дом? - За дырявым мостом, под Лысой горой, у лешего под пятой. - Скажи, пожалуйста... В самый раз по дороге. И припустил за Алешкой цесарским петухом, аж шпоры свистят. Видит Алешка - дело мат! Обернул он вокруг руки юбку, да и деру. До калитки своей добежал, к крыльцу бросился, только ключ повернул, глядь, корнет за плечами... Иного вино с ножек валит, а его, вишь ты, как окрылило. Испугался солдат, плечом деликатно дверь придерживает, - Уходите, ваше благородие, от греха. Дядя мой в баню ушедши. С минуты на минуту вернется, он с нас головы поснимает. - Ничего! Старички, они долго парятся. А на счет головы не извольте тревожиться, она у меня крепко привинчена. Да и вашу придержим. И в дверь, как штопор, взвинтился. Шинельку на пол. За Алешку уцепился, да к батальонному в кабинетный угол дорогим званным гостем, как галка в квашню, ввалился. Выскользнул у него Алешка из-под руки. Стоит, зубками лязгает. Налетел с мылом на полотенце... А что сделаешь? Хоть и в дамском виде, однако простой солдат, - корнета коленом под пуговку в сугроб не выкатишь... Сидит корнет на диване, разомлел в тепле, пух на губе щиплет, все мимо |
|
|