"Александр Гликберг. Кавказский черт ("Солдатские сказки" #9) " - читать интересную книгу автора

дорогого гостя, принимайте! А пир, хоть и час поздний, в полном разгаре.
Бросились гости навстречу, князь Удал с крыльца поспешает, широкие рукава
закинул... Тамара на крыше белую ручку к вороту прижала, - не след княжеской
невесте к жениху первой бежать. Не такого она воспитания.
Что ж молодой жених с коня не сходит? Тестю поклона не отдает? Невесту
не обнимет? Или порядков не знает?...
Соскользнул он на мощеные плиты, кровь из-за бешмета черной рекой
бежит, глаза, как у мертвого орла, темная мгла завела... Зашатался князь
Удал, гостей словно ночной ветер закружил... Спешит с кровли Тамара, а белая
ручка все крепче к вороту прижимается. Не успел дядя ейный, князь Чагадаев,
на руку ее деликатно принять, - пала, как свеча, к жениховым ногам.
Повел дядя бровями, подняли ее служанки, понесли в прохладный покой, а
у самих слезы так бисером по галунам-лентам бегут... Поди кажному жалко на
этакое смертоубийство смотреть-то.
А черт рад, конечно: в самую мишень попал! Из-за туч, гад, снизился, по
пустому двору ходит, лапы потирает. Собака на цепу надрывается, а ему хоть
бы что. Подкрался к угловой башне, мурло свое к стеклам прижал, -
интересуется... Оттедова, изнутри-то, его не видать, конечно.
Лампочка на подоконнике горит, Тамара на тахте пластом лежит, полотенце
с уксусом на лбу белеет, а сама с лица полотенца белей. Омморок ее зашиб,
значит.
Делать нечего, стала она кое-как в себя приходить. Руки заломила,
рыдает в три ручья, - вещь не сладкая, братцы, жениха потерять, - всей жизни
расстройство.
А тут в фортку черт голос подает, умильными словами поет-уговаривает:
- Ты, - говорит, - девушка, не плачь напрасно. Помер твой князь, в рай
попал, там ему полный спокой, об тебе и не вспомнит... Женихов в Грузии не
оберешься, а ты по здешней стороне первая красавица, да еще с во-каким
приданым, - есть об чем тужить!... Все помрем, а пока что жить надоть. В
небе звезды ходят, хороводы водят, ни скуки, ни досады не знают, ты бы с
них, девушка, пример брала. А я тебя, между прочим, каждую ночь до первых
петухов утешать буду, пока утренняя пташка не стрепенется, - потому днем мне
несподручно...
Вскочила княжна на резвые ноги, туда-сюда глянула. Кот под лавкой
урчит - ходит-ходит, о подол трется, над головой князь Удал в расстройстве
чувств шагает, а боле никого и не слыхать. Выскочила она на крыльцо. Терек
под горой поигрывает, собачка на цепу хвостом машет, княжне голос подает:
"Не сплю, мол, не тревожься!" Кто ж в фортку, однако, пел?
Караульный тут, который в доску для безопасности бил, подходит. Княжна
к нему: "Не проходил ли кто незнакомый через двор. По какому случаю в
поздний час пение?"
- Никак нет, - отвечает караульный, - седьмой раз дом обхожу. В доме
такое несчастье, как можно... Уж я б его, певца, чичас князю Удалу
представил, он бы ему прописал!
С тем и ушла. Головку к шелковой думке приклонила, - к подушечке
махонькой, - вздохнула, об судьбе своей горькой призадумалась, однако ж
слеза не идет: черт свое дело сделал!
В лампочке керосин вышел, дрема ее стала клонить. Заснула она
тихо-благородно, косы-змеи под себя подостлавши. Ан тут черт ей в сонном
видении и является.