"Римма Глебова. Мистические истории " - читать интересную книгу автора

большими синими глазами под черными игольчатыми ресницами, приоткрытый в
улыбке алый пухлый рот показывал ряд мелких белоснежных зубов, и невероятно
тонкая талия. От одной талии, такой непорочно-тонкой с ума можно было сойти.
На пышной золотистой головке была несколько небрежно водружена белая шляпка
с сеточкой-вуалью, белое, низко декольтированное на высокой розовой груди
платье облегало талию и бедра и потом уж спускалось пышными каскадами до
кончиков остроносых белых туфелек.
Вот это белое платье, да и всю эту белую одежду Гарольд бы снял и
переодел девушку во что-то другое. Короткую юбку, открытую маечку,
спортивные тапочки и кепочку на голову, а не эту шляпу. Ей бы очень подошло.
И замуж бы расхотелось. Но не переоденешь. Во-первых, он в этом магазине не
работает, во-вторых, это свадебный салон. Поэтому рядом с девушкой прочно
стоит жених. Высокий, в традиционно черном костюме, со смуглым, четко
вырезанным и квадратным как у Шварценегера подбородком и короткой стрижкой
ежиком, тоже как у него, а в лацкане пиджака белый цветок.
У Гарольда время еще оставалось, и он продолжал стоять у витрины. Он
почувствовал, что ревнует. И смотрел на жениха почти с ненавистью. Такая
девушка, такая идеальная девушка, он бы не решился дотронуться до нее, не
то, что делать маленьких гарольдчиков. Вряд ли подобную встретишь в жизни.
Если ее переодеть - совершенство! А этот охламон уже руку к ней протянул. Да
и она к нему, их руки почти соприкасаются... Вот-вот схватятся за руки и
побегут... куда? В постель, конечно, куда же им еще бежать, все туда бегут,
еще до свадьбы. Но постели-то здесь нет, злорадно усмехнулся Гарольд и
отправился к врачу, мимо музыкального магазина, который он в этот раз даже
не заметил. На мгновение ему почудились за спиной странные нестройные звуки,
как будто настраивали сразу несколько инструментов, но Гарольд уже открыл
дверь и вошел в кабинет.
Когда Гарольд через час вышел от врача, то, как всегда, сразу свернул
налево, к эскалатору, который спускал вниз и, как обычно, уже о витринах не
помнил.
Через две недели Гарольд снова направлялся к личному доктору - бумагу с
только что полученным анализом крови следовало показать врачу, и перед
свадебной витриной на минутку приостановился. И улыбнулся своим прошлым
глупым мыслям. Но девушка была прекрасна, даже еще прекраснее, чем в прошлый
раз. Хотя в ней ровно ничего не изменилось. Вот только... Гарольд не мог
вспомнить, они тогда держались за руки, или еще нет... Но ведь какая-нибудь
служащая салона могла их подвинуть друг к другу. Он быстро прошел мимо этих
коротеньких мыслей и мимо неподвижных фигур в витрине - врач не любил, когда
пациенты опаздывали.
Потом Гарольд оказался перед витриной через два месяца. Поясницу
прихватило ни с того ни с сего, наверно, от нервного переутомления, не
иначе. Девушка попалась слишком любящая, хотела играть в папу-маму и
семейное счастье, родителей на помощь позвала. Но Гарольду родители не
закон. А закон есть вполне нормальный: сама пришла, сама пожелала, никто не
заставлял и никто ничего свадебного не обещал. Но до закона дело не дошло.
Гарольд объяснил родителям, что из него муж не получится. Он всех любит. И
их дочь тоже... любил. И еще - ВСЕХ! Понимаете? Они почему-то побледнели, но
поняли и ушли, вместе с девушкой. Но не сразу. И время на все это тоже ушло.
Поднимаясь по эскалатору, Гарольд осторожно потрогал правую челюсть: еще
было больно. Достижение консенсуса с родителями девушки далось непросто,