"Михаил Глебов. Эксперимент Кальвиса (Сб. "Фантастика-83")" - читать интересную книгу автора

Вильгельма Зильберта!
- Франц Йозеф Гайдн, придворный вице-капельмейстер, перед вами, -
отвечал Гайдн. - Простите, я не расслышал остальных имен... Это тоже
музыканты? У кого они состоят на службе?
- Франц Шуберт жил, а точнее будет жить, в Вене немного позже - через
тридцать четыре года он только родится. А вот о Вильгельме Зильберте
музыкальный мир услышит лишь через двести лет, когда при реставрации
собора святого Стефана в стене найдут замурованный сундук с его
рукописями. Зильберт был потомственным каменщиком и сочинял музыку,
которую никто из музыкантов не хотел играть, находя ее неблагозвучной. Он
так и умер в безвестности, чтобы родиться композитором в двадцать первом
веке, почти через двести лет после смерти!
Гайдн слушал пришельца из будущего внимательно и серьезно.
- Можно посмотреть, над чем вы сейчас работаете? - попросил Кальвис,
взглянув на стопку исписанной бумаги.
Гайдн взял со стола нотные листы и протянул ему.
- Ну да, я так и думал... Симфония ре мажор, - бормотал тот себе под
нос.
- Князь только что заказал ее мне ко дню свадьбы своего сына... Если бы
вы знали, как он донимает меня своими заказами! - сокрушенно пожаловался
Гайдн. - А на прошлой неделе ему понадобилась кантата...
- Достопочтенный господин Гайдн! - торжественно произнес гость. -
Отныне ваш труд будет состоять лишь в сочинении прекрасных мелодий! Я
доставил из будущего аппарат, который облегчит ваш труд, взяв на себя
развитие и разработку музыкального материала.
С этими словами он вышел за дверь и вернулся с огромным ящиком на
ножках, напоминающим с виду клавесин. Откинув переднюю крышку, гость
открыл спрятанную в недрах ящика обычную клавиатуру. Передняя стенка была
сплошь покрыта кнопками и лампочками. Последние вызвали живейший интерес
Гайдна, и он дотронулся до одной из них пальцем:
- Странно... Эти огоньки не дают тепла!
- Это долго объяснять, мой дорогой маэстро. Называется эта штука
"Компиграф". Наиграйте на клавиатуре любую мелодию.
Гайдн недоверчиво взглянул на гостя, но все же начал играть.
- Чудесно! Достаточно! Теперь смотрите.
Крупнейший специалист по творчеству Гайдна, Шуберта и Вильгельма
Зильберта нажал подряд несколько кнопок. "Компиграф" зажужжал, и из
боковой стенки через узкую щель начала вылезать лента с нотными знаками.
Гайдн схватил ее и с изумлением увидел, что это строка партитуры квартета,
записанная по всем правилам искусства, причем наигранная им тема уже была
развита и видоизменена в партии виолончели.
- Великий боже... - тихо произнес он. - Возможно ли такое?
Доктор Кальвис потирал руки в восторге от произведенного эффекта.
- Ваша задача - сочинять темы да резать ленту на куски по формату
страниц. Вы создадите столько прекрасной музыки, сколько еще никому не
удавалось написать. Это будет сто восемнадцать симфоний, двадцать четыре
оперы, четырнадцать месс, тридцать пять инструментальных концертов,
восемьдесят пять струнных квартетов, сотни других ансамблей...
- Свыше ста симфоний! Не может быть... - вымолвил Гайдн, совершенно
подавленный перечнем "своих творений".