"Анатолий Глебов. Золотой дождь" - читать интересную книгу автора

нашей непостижимо слаженной, прекрасной плоти, в земном деянии. Бессмертны
открыватели, творцы, зодчие, матери.
Диагор поднял голову к шумящим над ними листьям и ответил не сразу.
- Не пустые ли это слова, Демокрит? Ведь все умирают. И я умру и ты. Но
станем ли бессмертными?
- Что значит "умирают"? Мы начинаем умирать со дня рождения. Чем дольше
живем, тем все больше переходим в общество мертвых, но вместе с тем и в
общество бессмертных. Суть не в том, что кто-то умер, а в том, что он жил и
творил. Найденное и созданное не погибает в памяти людей. Не погибнет,
надеюсь, и то, что сделал я. И мысли Антифонта останутся жить, и твоя
ненависть к лживым басням о богах. А это все равно, что останутся жить
лучшие частицы наших душ. О, смотри, смотри! - внезапно перебил он сам себя,
схватив собеседника за руку.
Возникнув где-то ниже Андромеды, необыкновенно яркая падучая звезда -
такая яркая, что от нее появились тени у предметов, - прочертила небо до
самой Большой Медведицы, ворвалась в ее четырехзвездие и там погасла,
оставив после себя светлое облачко. Это облачко тотчас стало менять форму,
вытягиваться, искривляться, потом превратилось в не совсем сомкнутое кольцо
и начало выходить из четырехзвездия, двигаясь по направлению к Капелле.
- Что это такое, Диагор? Скажи мне! - воскликнул Демокрит и только
теперь отпустил руку друга. - Откуда они, эти внезапные, бесшумные огни? Кто
знает? Никто! Даже мудрецы Египта и Вавилона не смогли мне этого объяснить.
Они помолчали.
- Вернемся к тому, о чем мы говорили, - сказал Диагор. - Я думаю, ты не
прав. Кому известно: не погибнет ли однажды весь наш мир? Если погибнет -
что останется от воспоминаний о нас? Кто будет вспоминать?
Демокрит молча вслушивался в тихий, невнятный ропот листьев. Ветер с
востока становился все сильнее и прохладнее. А звездный дождь не
прекращался.
Огненные блики, то совсем слабые, то яркие, чертили небо во всех
направлениях, выходя все оттуда же, из созвездия Персея.
- Ты задал мне вопрос, которого не задаст никто в Абдере, - сказал,
наконец, Демокрит. - Ну что же... Отвечу тебе.
Но ему не дала ответить Ликада. Вдруг вскочив, она зарычала. Однако,
вслушавшись, ласково завиляла хвостом и кинулась навстречу идущей. Пришла
Демо, неся два плаща.
- Вот вам ваши гиматии, - сказала она. - Ишь, какой ветер поднялся!
Господин, как всегда, прав.
Отдав Диагору его плащ, гиматии Демокрита сама накинула на плечи
мужа-господина. При этом ее руки лишнее мгновение задержались на его плечах,
даря им ласку.
- Ужинать не хотите еще?
- Как ты, Диагор? - спросил Демокрит. - Я вообще не ужинаю, выпиваю на
ночь только чашку кислого козьего молока.
- Мне беседа с тобой дороже ужина, - ответил гость. - Давай повременим
с этим.
- Оставь то, что ты приготовила, на столе, - сказал Демокрит Дло, - и
ложись.
- Хорошо, господин. Тогда вот вам пока: любимое твое.
- А! Тыквенные семечки. Спасибо, Демо. Иди.