"Теодор Гладков, Лука Кизя. Ковпак ("Жизнь замечательных людей" #524) " - читать интересную книгу автора

императорского двора и самой августейшей фамилии. И за все это должны были
расплачиваться своей кровью рабочие и крестьяне, одетые в серые солдатские
ншнели. "За бога, царя и отечество" тысячи их гибли ежедневно в мировой
мясорубке империалистической войны. . !
Выдающийся генерал русской армии А. А. Брусилов с горечью вспоминал
позднее:
"За три с лишком месяца с начала кампании большинство кадровых офицеров
и солдат выбыло из строя, и оставались лишь небольшие кадры, которые
приходилось спешно пополнять отвратительно обученными людьми, прибывшими из
запасных полков и батальонов...
С этого времени регулярный характер войск был утрачен, и наша армия
стала все больше и больше походить на плохо обученное милицейское войско.
...Наконец, прибывавшие на пополнение рядовые в большинстве случаев умели
только маршировать, да и то неважно; большинство их и рассыпного строя не
знали, и зачастую случалось, что даже не умели заряжать винтовки, а об
умении стрелять и говорить было нечего... . |
Понятно, что такие люди солдатами зваться не могли, упорство в бою не
всегда оказывали и были в недостаточной мере дисциплинированны... ]
Многие из этих скороспелых офицеров, унтер-офицеров и рядовых
впоследствии сделались опытными воинами, и каждый в своем кругу действий
отлично выполнял свои обязанности, но сколько излишних потерь, неудач и
беспорядка произошло вследствие того, что пополнения приходили к нам в
безобразно плохом виде!"
Наскоро укомплектованная до штатов военного времени 47-я дивизия не
представляла исключения: после первых же боев в полках оставалось в строю
солдат едва на роту! Вот так повоевали... И еще новость: штабс-капитана
Вюрца убили. Причем в затылок. Рассчитались, значит, солдатики за все.
Получил полуротный по заслугам. Так думал не один Ковпак. Именно потому
побледнел ротный, услышав сообщение о Вюрце, а потом и полковник, которому
Парамонов доложил о происшедшем.
Командир полка поспешил уведомить и генерала, начальника дивизии.
Генерал приказал убийцу разыскать и предать полевому суду. Это на фронте-то,
среди смертей каждодневных и ежечасных! Уцелевших солдат перебрали по
одному. Не миновали и Ковпака.
Долго пытал полковник солдата из старослужащих и на все вопросы получал
неизменные ответы: "Не могу знать, ваше высокородие!" Когда же лопнуло
терпение, спросил в сердцах: "И кто вас, дуроломов, учил?" - "Так что их
благородие штабс-капитан Вюрц, ваше высокородие!" - четко, на едином вздохе
выпалил солдат, не сводя, как и положено, с начальства черных цыганских
глаз... Еле сдержался полковник, чтобы не кинуться на дерзкого с кулаками.
Однако остерегся, влепил только несколько суток ареста.
Следствие окончилось ничем. Стрелявшего в штабс-капитана так и не
нашли, а может, его к тому времени и самого уже не было в живых: война есть
война.
Остатки 47-й пехотной дивизии вскоре сняли с передовой и отвели на
переформирование в Ивангородскую крепость, что на Висле, неподалеку от
Люблина. Пополнив ее ряды новыми тысячами российских, украинских да
белорусских мужиков, дивизию снова бросили в мясорубку. В солдатской судьбе
Ковпака к этому времени произошли изменения: учитывая его грамотность,
Сидора перевели из роты в команду полковой связи, а потом уже за лихость в