"Теодор Гладков, Лука Кизя. Ковпак ("Жизнь замечательных людей" #524) " - читать интересную книгу автора

Был он мучителем, пожалуй, даже худшим, чем Вюрц, потому что, сам выйдя из
солдат, знал отлично, как солдата больнее всего задеть. Безграмотный и
тупой, заучил Шмелев, как молитву, лишь "Так точно!" и "Никак нет!".
Ничего другого не признавал ни для себя, ни для солдат. В этих четырех
словах и замыкался весь страшный шмелевский мир. К тому же. в отличие от
довольно худосочного штабс-капитана Шмелев, как и положено было фельдфебелю,
имел волосатый кулак размером с детскую голову.
На "словесности" у фельдфебеля был свой любимый конек. Загадок в
отличие от полуротного он не загадывал - ума недоставало, - но то, что в
свое время было вдолблено в тупую фельдфебельскую голову, вдалбливал своим
слушателям неукоснительно и тупо. Коньком этим были рассуждения о враге
внутреннем. Однако шмелевские "беседы" привели к результату неожиданному:
вместо того чтобы слепо принимать на веру каждое фельдфебельское откровение,
солдаты начинали над ними размышлять.
Не только Сидор, многие солдаты в роте уже задумались, кто же кому
враг, а кто друг.
Какой же солдат солдату враг, если одна у них жизнь - собачья,
голодная, бесправная, одна и судьба. Не та, что у господ. Выходит, что и
Вюрц и Шмелев врут. Опасные мысли, крамольные. Хорошо, что можно их прятать.
Если б узнало начальство, пришлось бы продолжать службу в арестантских
ротах... Крамола! Но того не ведало начальство, что само оно и учиняло
крамолу вюрпевой словесностью да шмелевскими кулачищами.
Думали солдаты, мучительно думали, смутно ощущая правду. Пробивались к
этой правде вслепую еще, на ощупь, путаясь в потемках, спотыкаясь и падая.
Но искать не переставали. Искал правду, как мог, и рядовой Сидор Ковпак.
К счастью, не только в муштре и словесности проходили недели
действительной службы. Защитников отечества учили. Вот тут-то и выяснилось,
что рядовой Ковпак - от природы военная косточка. Никто во взводе не мог
так, как он, быстро и безошибочно разобрать или собрать винтовку, так метко
стрелять, так далеко и точно метнуть ручную гранату, так ловко и бесшумно
ящерицей проползти хоть сотню саженей, с такой легкостью, без признаков
усталости, отмерить десять верст в походном марше, так лихо орудовать штыком
и прикладом.
Это все было на виду. Но мало кто догадывался и о другом: рядовой
Ковпак не только хорошо исполняет боевые команды офицеров, но и вникает в их
смысл, запоминает, когда, почему и для чего именно так скомандовал ротный,
прикидывает даже порой: а как бы поступил он сам, окажись на месте
Парамонова. В этом ему повезло: капитан свое офицерское дело знал куда
лучше, чем Вюрц муштру или Шмелев словесность. Был командиром грамотным и
толковым, от которого, имей только желание да голову, многому можно было
научиться. Ковпак и учился, словно чуял, что наука воинская ему пригодится в
жизни не раз.
"За царем служба не пропадет..." Она не пропадала в том смысле, что
отмечало начальство не раз благодарностями рядового Сидора Ковпака,
отвечавшего на них, как положено: "Рад стараться, вашскродь!" Но знал бы
только государь император, что подготовлены в его бесчисленных ротах и
взводах уже не только верноподданные защитники престола от врага внешнего и
внутреннего, но и будущие солдаты революции.
Одним из них был и уволенный в отставку по прохождении действительной
службы в 1912 году рядовой 12-й роты 186-го пехотного Асландузского полка