"Виталий Гладкий. Кровавый узел" - читать интересную книгу автора

- Что, свое забыл?
- Такое не забывается...
- Так я жду тебя к двенадцати дня.
- Покеда. Приятных сновидений... гы-гы...
- Пошел к черту!
- Уже иду...


Отступление 2. Первая встреча

Дороги, дороги, дороги... Пыльные, унылые, в колдобинах и рытвинах
грунтовые, и стремительные, с просинью у горизонта асфальтированные;
горбатые, осклизлые от ненастья булыжные мостовые и узенькие незаметные
тропинки, невесть кем протоптанные среди полей и лесных разливов. Они
неторопливо разматывали полотнища, укладывая их под ноги Косте, куда-то
влекли, манили в неизведанное, непройденное...
С той поры, как Костя ушел от родственников, минуло четыре месяца.
Палящий летний зной постепенно уступал место зябкой ночной прохладе, умытой
обильными росами, и тонкое потертое пальтишко уже не спасало от холода. Пока
было тепло, Костя спал прямо на земле, у костра, подложив под голову свою
котомку. Ближе к осени он старался разыскать стог сена или соломы и,
зарывшись, как крот, в нору, блаженствовал в мягкой и ароматной теплыни.
За лето, несмотря на свои скитания, Костя заметно вырос и окреп.
Голодным он не был никогда. Год выдался урожайным, земля щедро делилась с
Костей своими богатствами: ягоды, грибы и орехи в лесу, овощи на колхозных
полях, фрукты в заброшенных садах. Он научился добывать яйца и рыбу. Большой
хитрости в этом не было. Возле каждого деревенского пруда обычно копошились
стаи домашних уток, которые поутру неслись в камышовых зарослях, куда их
хозяева забредать не догадывались. А с рыбой было и того проще: пройдешь
вдоль обрывистого берега или плотины, нащупаешь промоину или нору под
водой - вот тут уж не зевай, юркие караси долго ждать не станут. Ловил Костя
голыми руками и щупаков, которые таились в мелких речных заводях среди
длинных и упругих стеблей водяных лилий и кувшинок.
И только хлеб и соль Косте доводилось видеть не часто. Замкнутый и
очень стеснительный, он даже в мыслях не мог представить себя попрошайкой
или вором. А иного пути добыть хлеб и соль не было.
С солью однажды Косте здорово повезло. На колхозном пастбище, у загона
для скота, он нашел несколько кусочков каменной соли, "солонцов", которые с
видимым аппетитом лизали дойные коровы. Обшорканные шершавыми коровьими
языками до матово-серого блеска, величиной с гусиное яйцо, солонцы приятно
отягощали вещмешок беглеца. На привалах Костя доставал свое соленое
сокровище, раскладывал на носовом платке, в который раз пересчитывал куски,
а затем, выбрав самый лакомый с виду, сосал его, как леденец.
Но хлеб... Хлеб оставался для него недосягаемо-прекрасной мечтой,
которая в ночные часы уводила в такой далекий теперь мир детства, согретый
любовью и лаской отца и матери. Ему часто снились пышный, душистый, с
золотистой корочкой ржаной каравай, испеченный на капустном листе в печи
бабушкой Лукерьей, и запотевшая крынка холодного молока из погреба.
Как-то среди лета он не выдержал и подошел к костру, возле которого
сгрудились сельские пацаны-пастушки, выгнавшие колхозных лошадей в ночное.