"Виталий Гладкий. Архивных сведений не имеется" - читать интересную книгу автора

предлагалось создавать из политических неблагонадежных, в основном рабочих и
мастеровых, специальные воинские подразделения смертников.
К глубокому сожалению Кукольникова, эта затея не выгорела, и
разгневанный шеф жандармов, который не был уведомлен о затее с рапортом,
отправил самонадеянного выскочку с понижением в должности во Владивосток.
Революционные события в Петрограде застали Кукольникова на Камчатке,
где ротмистр с обычными для него упорством и предусмотрительностью создавал
агентурную сеть - владивостокский шеф опального жандарма, не желая иметь под
боком весьма опасного заместителя, который явно метил на его место,
избавился от него таким, довольно простым, способом.
Несмотря на то, что Кукольников принимал самое активное участие в белом
движении, особых иллюзий он не питал: чересчур уж хорошо ему были известны
те паскудные силы, которые привели к краху русскую монархию. Можно сказать,
что все эти годы он плыл по течению, потому что иного пути для него не было,
а оставаться в бездействии не позволяла его энергичная и целеустремленная,
несмотря на внешнюю инертность и холодность, натура. Особо не надеялся он и
на интервенцию, так как сразу раскусил далеко идущие намерения американцев и
японцев, которых события в центре России интересовали поскольку-постольку:
сорвать пожирнее куш и отхватить кусок земли русской побольше - все, о чем
они мечтали, по мнению ротмистра.
Владеющий свободно тремя языками - немецким, французским и английским -
и довольно сносно говорящий по-японски, хорошо начитанный для жандармов,
Кукольников тешил себя примером Французской буржуазной революции, которая
потерпела поражение. Конечно, твердил он себе, и время иное, и условия не
те, но больной ране извне примочки мало помогут, если сам организм не сумеет
перебороть хворь. Рано или поздно, но это должно случиться, в чем
Кукольников был твердо уверен. И нужно было набраться терпения и ждать.
Но ждать где-либо на заграничных задворках и, вдобавок ко всему, без
гроша в кармане, - этого ротмистр позволить себе не мог. Кое-какие
сбережения у него имелись в одном из швейцарских банков, где он завел себе
счет во время заграничных командировок. Небольшую сумму удалось переправить
и в Харбин - выручку от проданной фирме "Свенсон и К " тайком от Деревянова
пушнины. Но это были крохи. Нужен был запас денежных средств посолиднев.
И тут подвернулся случай с татарином Сафи Шафигул-линым, Бориской,
который Кукольников, конечно же, упустить не мог: богатая золотая жила,
открытая старателем в колымских дебрях, сулила бывшему жандарму безбедное
существование в ожидании грядущих перемен в России.
И этот случай, эту удачу ротмистр не хотел делить ни с туповатым
Деревяновым, ни тем более с графом Воронцовым-Вельяминовым, намерения
которого, конечно же, не составляли трудной загадки для многоопытного ловца
человеческих душ из Жандармского корпуса.


10

Подполковник Седлецкий, высокий, рано поседевший брюнет, нервно потирал
руки, вслушиваясь в крепкий звонкий голос Савина, который, не глядя в
бумаги, докладывал ему о ходе расследования "Дела " 108/51К". В кабинете
начальника райотдела, кроме них, сидел и майор Кудрявцев, усталый и
раздраженный, который прилетел утренним рейсом. Он не успел даже