"Виталий Гладкий. Архивных сведений не имеется" - читать интересную книгу автора

прозрачном неподвижном воздухе возле лыжни, подсказали ему, что удачливый
охотник где-то поблизости. А зная таежные обычаи, он не сомневался, что
вот-вот может заговорить и его карабин.
- Твоя не стреляй! Моя якута! Моя Ко-лын-нах!
Владимир уже и сам видел, что это не Делибаш с напарниками. Но при этом
он не мог не отметить как человек с определенным военным опытом, что
попутчики старого якута отнюдь не новички в военном деле: как только
Колыннах прокричал первую фразу, они словно по мановению волшебной палочки
исчезли с лыжни, и только желтый дождь сухих лиственных иголок указывал, что
пришельцы тут же расползлись по сторонам, охватывая просеку полукольцом.
Поколебавшись какое-то мгновение и решив, что прятаться нет смысла,
Владимир поднялся на ноги и подошел к Колыннаху, которого он знал давно, не
выпуская при этом из виду его попутчиков, затаившихся в засаде.
- Ладимир! - радостно закричал Колыннах. - Улахан Ладимир... -
прослезился старый якут. И начал звать своих попутчиков:
- Ваша сюда! Бойся нету!..
Кукольников исподлобья всматривался в спокойное, мужественное лицо
бородача, который, твердо упираясь ногами в землю, стоял возле старого
каюра. Жандармский ротмистр, которому нельзя было отказать в
проницательности, сразу смекнул, что перед ним человек незаурядный, не
какой-нибудь таежный бродяга, личину которого тот надел на себя. Впрочем, в
то время это было неудивительно: сколько их благородий скрывалось в
колымской глухомани после разгрома белого движения! Поэтому Кукольников
неожиданно вежливо спросил:
- С кем имею честь?
Офицерская выправка ротмистра была видна даже под меховой одеждой, и
Владимир понял, что перед ним один из защитников "единой и неделимой",
которых немало повидал и о которых был наслышан за последние пять лет.
Симпатий к этому сброду он не питал, впрочем, как и к большевикам, о которых
имел весьма смутное представление по той простой причине, что слухи о них
доходили в колымские дебри разноречивые, да и те пресекались белогвардейцами
самым жестоким образом.
Но зная, с кем предстоит иметь дело, он решил схитрить, поскольку
численный перевес был явно не на его стороне, а замыслы пришельцев ему были
неизвестны. С горькой иронией в душе он назвался:
- Подполковник граф Воронцов-Вельяминов.
- Ротмистр Кукольников! - мгновенно подтянулся бывший служака
Жандармского корпуса - чинопочитание в царской армии было одним из главных
столпов офицерства.
- Поручик Деревянов! - выпучил глаза в сторону графа и бывший главарь
белобандитов, не столько от рвения, сколько от неожиданности.
- Прошу за мной, господа! Отдохнуть с дороги и перекусить, чем бог
послал...
- Спасибо, господин подполковник! - Кукольников был явно не похож сам
на себя, и Деревянов едва не почесал затылок, глядя, как ротмистр угодничает
перед этим графом-подполковником, который невесть откуда свалился на их
головы.
- Полноте, господа, не за что. Долг гостеприимства... Прихватив с собой
охотничью добычу графа (то есть взвалив ее на плечи непривычно грустного и
унылого Христони), все двинулись вниз по распадку, стараясь приноровиться к