"Виталий Гладкий. Проклятие магистра" - читать интересную книгу автора

подмогу собутыльников молодого князя гонял по ресторану до тех пор, пока они
не разбежались кто куда.
Конечно же, после позорного фиаско протрезвевший поручик не пожелал
оставаться в ресторане, напоминавшем поле боя, и отправился домой, по дороге
прикладывая к заплывшему левому глазу хрустящий снег.
Несмотря на то, что и правый глаз являл собой печальное подобие левого,
Сасс-Тисовский, когда подъезжали к дому, все же смог рассмотреть человека,
забравшегося по приставной лестнице на второй этаж и уже открывшего окно
одной из комнат с намерением залезть внутрь.
Бравый офицер принял решение незамедлительно.
С криком "Стой, стервец!" он бросился к вору, тот с испугу свалился с
лестницы в сугроб, где на него Сасс-Тисовский и навалился, пытаясь скрутить
ему руки.
Ошалевший извозчик в санях только крестился, наблюдая за схваткой, -
храбростью он не отличался.
Извозчик-то и видел, как из подворотни напротив выскочил другой
человек, видимо, напарник вора, подбежал к Сасс-Тисовскому, и с двух-трех
шагов выпалил в него из револьвера.
Затем он помог своему товарищу подняться, и уже вдвоем они вышвырнули
из саней извозчика и погнали лошадей вскачь.
К утру кони нашлись - сами приплелись в конюшню на Ямской, загнанные до
полусмерти.
А молодого князя отвезли в больницу в бессознательном состоянии, где он
и провалялся почти два месяца.
Мазуриков так и не нашли.
Да и искали недолго: наступил февраль, самодержавие пало, и кому было
дело до полицейских протоколов с сухим, казенным описанием событий возле
особняка княгини Сасс-Тисовской.
Правда, поначалу некоторые из служащих сыскной полиции поспешили
нацепить на грудь красные банты в надежде, что их услуги понадобятся и
Временному правительству.
И все же прежней ретивости блюстители монархической законности не
проявляли - страх за свою будущность был сильнее их бульдожьей сущности...

Стояли первые числа морозного февраля.
Звонили к заутрени.
Колокол городской церкви медленно ронял на Благовещенскую площадь
низкие, глуховатые звуки. Они тонули в сугробах, скатывались с крыш домов в
дворики, все еще сонные и голубовато-серые от едва проклюнувшейся зари.
В особняке Сасс-Тисовской светились почти все окна - старая княгиня
привыкла подниматься рано, с первыми петухами.
В людской шумно, суетливо.
Из кухни слышался раздраженный голос повара, отчитывающего кухарок:
пора подавать княгине завтрак, а горячий шоколад еще не готов.
По лестнице, легко и грациозно ступая маленькими ножками, в людскую
спустилась горничная княгини, стройная красавица Софка.
Остановилась посередине, надменно подняла выщипанные брови шнурочками.
Шум утих.
Мужики заторопились к выходу, а бабы умолкли и поспешили занять
чем-нибудь свои руки - от греха подальше.