"Виталий Гладкий. Обреченный убивать" - читать интересную книгу автора

снова сильнейший удар, на этот раз он приходится мне в плечо.
Валюсь на пол, перекатываюсь, на меня кто-то падает. Пытаюсь
выскользнуть из-под тяжеленной туши, придавившей меня к ковру, хочу
дотянуться до рукояти пистолета... - и полный мрак, звенящая пустота...
Очнулся я в кресле. Надо мной склонился широкоплечий детина с
маленькими глазками под низким скошенным лбом. Он держал в волосатой лапище
клок ваты, пропитанный нашатырем, и время от времени совал мне его под нос.
- Оставь его, Феклуха... - чей-то голос сзади. - Он уже оклемался.
Я помотал головой, пытаясь восстановить ясность мышления, и взглянул на
говорившего. И ничуть не удивился, узнав в нем того самого бандита с
автоматом "узи", едва не отправившего меня к праотцам на мосту.
- Старые кореша... - ухмыльнулся он. - Наше вам. Какая встреча...
Я промолчал. Интересно, где Тина Павловна? Что с ней? В комнате ее не
было. Чертовски болит голова...
- Здравствуйте, Ведерников...
Высокий худощавый мужчина лет шестидесяти с нескрываемым любопытством
рассматривал меня, заложив руки за спину. Представляю, как выглядит моя
многострадальная физиономия.
- По-моему, вы слегка перестарались, - добродушно обращается он к двум
громилам; они, как почетный караул, стоят едва не навытяжку возле моего
кресла.
Феклуха угодливо захихикал. Второй тоже осклабился и поторопился
пододвинуть худощавому кресло на колесиках.
Худощавый сел. Он был сед, крючконос; его слегка выцветшие глаза
смотрели остро, испытующе.
- Я так и предполагал... - наконец молвил он, удовлетворенно
откидываясь на спинку кресла. - Вы крепкий орешек, Ведерников. Похвально.
Люблю сильные, незаурядные личности.
Худощавый небрежно щелкнул пальцами два раза, и Феклуха быстро подал
ему тонкую зеленую папку.
- Это то, из-за чего разыгрался весь сыр-бор. - Худощавый показал мне
несколько машинописных листков, достав их из папки. - Имена, адреса, суммы
выплат нашим партнерам по бизнесу и, скажем так, помощникам. Ну и так далее.
Короче говоря, компромат, собранный Лукашовым на своих ближайших
друзей-приятелей. Согласитесь, некорректно. И, естественно, у нас наказуемо.
Эту папку нам любезно предоставила Тина Павловна. Правда, мы ее настоятельно
попросили об этом одолжении... Папку она бережно хранила как память о
безвременно усопшем муже.
Он умолк, исподлобья глядя на меня, - похоже, ждал вопросов, приглашал
к разговору. Ну что же, побеседуем.
- Где Тина Павловна? - спрашиваю, непроизвольно морщась от боли -
видимо, моя челюсть требует серьезной починки; хотя сомнительно, судя по
нынешним обстоятельствам, что мне представится когда-либо такая возможность.
- Жива-здорова, - натянуто улыбнулся мой собеседник. - Что с нею
станется? К Тине Павловне мы особых претензий не имеем. Она просто
заблуждалась.
- А ко мне?
- К вам? - Взгляд худощавого суровеет. - Кое-какие есть...
- Например?
- Ну, во-первых, мы вам советовали не копать так глубоко в деле