"Виталий Гладкий. Невидимая угроза" - читать интересную книгу автора

который был обрамлен зубчатыми шестеренками и хромированными колесиками.
Причудливая игра света и тени, а также разнообразие материалов, форм и
фактур, вызывали у меня приятные ассоциации, большей частью мечтательные.
Нет, мне точно нравилось мое приобретение.
Правда, Каролина несколько раз порывалась самолично вышвырнуть творение
Венедикта в мусорный контейнер, горячо (как это умеют женщины) убеждая меня,
что место ему - на свалке, но я героически отстоял этот шедевр искусства
двадцать первого века. А чтобы окончательно успокоить и умаслить свою
половину, я заказал Венедикту ее портрет.
Он действительно был выдающимся портретистом. Многие мечтали иметь
личную парсуну от Бьена Кириса. Да очень немногим удавалось уговорить его
сподобиться на такой подвиг.
Венедикт терпеть не мог рисовать людей. Он считал это глупым и нудным
занятием. Обычно своих заказчиков он отсылал в фотоателье, при этом
приговаривая, что более точного изображения физиономии, нежели
фотографическое, достичь невозможно. Венедикт не хотел заниматься портретной
живописью ни за какие деньги. Ну был у него такой бзик, и все тут.
Но иногда на него находило. И он за час-другой выдавал такой шедевр,
что волосы дыбом вставали. Это были не портреты, а симфонии. Право слово.
Я знал это его свойство и подгадал сделать заказ именно в момент, когда
Венедикта посетила муза. (Естественно, на тот час он был подшофе). Когда я
принес портрет домой и повесил его в гостиной на самом видном месте, моя
дорогая супруженция от умиления и счастья даже пустила слезу.
Картина была выполнена в стиле французского импрессиониста Клода Моне,
и казалось светилась неземным светом. Особенно красивой была дорогая
позолоченная рама. Что касается Каролины, то она выглядела на полотне словно
ангел.
Чертов льстец, этот Веня Крысин...
Первым меня заметил лепший друг Венедикта ярко-рыжий, а из-за этого
похожий на низкорослый подсолнух, художник-график Кирилл Алдошин. Или Кир
Кирыч, Кир Вмазыч, Кир Непросыхающий.
Застать его когда-нибудь трезвым было невозможно. Однажды мы с
Венедиктом ввалились к нему в пять часов утра. На тот момент у нас иссякли
все запасы спиртного и закончились деньги. Мы почему-то решили, что Кирюха
нас выручит.
К нашему удивлению, Кир Кирыч еще и не ложился спать. У него гостевала
небольшая компания, которая чем-то напоминала мышиное семейство,
сгрудившееся вокруг аппетитно пахнущей головки швейцарского сыра.
Сыром в данный момент служил самогонный аппарат - вершина
конструкторской мысли знакомого студента-химика. Аппарат был до гениальности
прост и экономичен. Он помещался в обычном "дипломате" и за час давал около
литра отменного первача крепостью градусов под шестьдесят.
Аппарат перегонял в самогон все, что угодно. Студент умудрился каким-то
образом ускорить процесс брожения, и от момента закладки исходного вещества
до выхода готовой продукции проходили считанные минуты - не более часа.
Да, еще может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов
российская земля рожать...
Мы, естественно, обрадовались, что попали в самый интересный и
многообещающий момент, но этот подлый Кир Вмазыч, невзирая на наше горестное
состояние, поставил нас в очередь, и нам пришлось томиться в ожидании своей