"Виталий Гладкий. Месть обреченного" - читать интересную книгу автора

за цыгана.
На самом деле мама у Жоржа была еврейка, а папа... Ну, скажем так, -
адвокат, как однажды выразился известный российский политик, рассказывая о
своей родословной. Или примерно так - у политиков всегда семь пятниц на
недели, и чтобы понять то, что они говорят, лучше заткнуть уши и следить за
мимикой. Только она и выдает их истинные намерения и устремления. Чай, не
актеры. А если и актеры, то неважные.
Жоржа рос без отца, который был неизвестно кто и неизвестно где.
Сандульского в основном воспитывала бабушка, дочь богатого ювелира. В свое
время богатого. То есть, до революции.
Правда, поговаривали люди, что старушка тоже имела неплохой гешефт со
своей основной работы. А трудилась она в мединституте на кафедре
стоматологии. И была, между прочим, лучшим зубопротезистом города и имела
звание кандидата медицинских наук.
Как бы там ни было, но Сандульский не просто рос, а еще и катался как
сыр в масле. Если имелось тогда где-нибудь на базе или под прилавком птичье
молоко, можно было не сомневаться, что Жорж вкушал его утром и вечером.
Притом, вместе с гогелем-могелем.
Мы учились в одном классе. И в армию нас забрали в один день. Я знал,
что Жорж не испытывает никакого желания надеть на себя солдатские керзачи.
Но тогда мы воевали в Афгане, и отмазаться от призыва могли только
сынки высокопоставленных военачальников и партийных боссов, и то с большим
трудом.
К сожалению - теперь я точно знаю, что к сожалению - в год окончания
школы ни мне, ни Жоржу не удалось поступить в институт. Тогда студентам
дневного отделения военкомат предоставлял отсрочки.
Я не попал в ВУЗ только по причине своей легкомысленности. Мне
почему-то думалось, что готовиться к вступительным экзаменам в институт
можно и на пляже.
Как оказалось, я ошибался...
У Жоржа была иная история. Его бабка решила, что он обязательно должен
пойти по ее стопам и стать врачом.
Но у юного Сандульского явно преобладали гены его прадеда. Он мечтал
поступить в торговый институт.
Пока Жорж препирался с властной бабкой на сей предмет, поезд, как
говорится, ушел, оставив на перроне несостоявшееся светило стоматологии.
Бабку он в конце концов уломал, но сдать документы в торговый институт не
успел.
В Афгане он тоже побывал, но совсем в ином качестве, нежели я. Жорж
прилетал туда на несколько дней со штабным начальством из Москвы.
Каким-то хитрым образом Сандульский сумел устроиться то ли
шифровальщиком, то ли еще каким-то ценным армейским кадром, которому путь на
передовую заказан. Но медальку за Афган он все-таки ухитрился получить.
Наверное, в этом вопросе Жорж поскромничал. Со своими связями он мог бы
претендовать и на большее.
Я знавал одного проходимца, который не нюхал не только пороха, но и
солдатских портянок. И тем не менее он сумел отхватить серьезный орден за
свои "подвиги" в Афганистане и три медали.
В настоящее время этот сукин сын отирается в обществе
воинов-интернационалистов, притом на главных ролях, и время от времени рвет