"Виталий Гладкий. Месть обреченного" - читать интересную книгу автора - Выбрось это из головы. Все будет нормально. Поверь мне.
- Мне так хотелось... с кем-то поделиться... своей радостью. Прости... - Не думай об этом, любимая. Главное - ты должна жить. Держись. Без тебя я просто пропаду. Нет, не так! Без тебя мы пропадем: я и Андрейка. Держись! Меня едва не силком оттащили от каталки, и дверь операционной закрылась. Совершенно отупевший от горя, я прижал к себе Андрейку и уселся на стул рядом с поникшей Евдокией Ивановной. За все это время сынишка не сказал ни слова, и только его большие светлые глазенки полнились невыплаканными слезами. Он вряд ли понимал, что случилось, но его детское сердечко чуяло беду... Я не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как началась операция. Мы сидели молча, отрешенные и несчастные. Лишь один раз Евдокия Ивановна решилась нарушить мрачную, давящую тишину предоперационного покоя. Она сказала, глядя куда-то в сторону: - Когда началась стрельба, Оля не выдержала и побежала к двери... Евдокия Ивановна закрыла лицо морщинистыми натруженными руками. - Господи, она так страшно кричала... Тот мужчина пытался ее остановить, но Оля вырвалась, и тогда... он выстрелил. В этот момент я опять пожалел, что последний ликвидатор так быстро умер... Хирург, уже немолодой лысоватый мужчина с солидным брюшком, был немногословен: - Трудно что-либо сказать с полной уверенностью... Будем надеяться... сигарету. - Она будет жить? Мой голос был слабым и дрожащим. - Фифти-фифти... Хирург угрюмо поднял на меня усталые глаза. - Даст Бог... - сказал он не очень уверенно. Я понял. Пятьдесят на пятьдесят. Все зависит от того, сколько лет жизни ей отмерено судьбой. Но, к сожалению, я не могу здесь оставаться и ждать какого бы то ни было конца. Встреча с соответствующими органами, которые конечно же начнут расследование, не могла принести мне ничего хорошего. Тем более, что я жил под чужой фамилией и с поддельными документами. Крепко поцеловав сынишку, я поставил его на пол и обратился к Евдокии Ивановне: - Я уезжаю. Я должен уехать. Мне нужно разобраться... кое с кем. - Может, не надо? Господь им судья... - Нет, надо! Иначе нас никогда не оставят в покое. И никакой Господь нам тогда не поможет. Это не люди, это... Я умолк, будто споткнулся. Что я несу!? Тоже мне моралист выискался... Все зло исходит от меня. И ни от кого больше. Лично я виноват, что Ольгушка сейчас находится между жизнью и смертью. Я! Будь оно все проклято... - Присмотрите за Ольгушкой и Андрейкой... Я не говорил, а хрипел. - Когда она выздоровеет - а она обязательно выздоровеет! - я заберу вас |
|
|