"Виталий Гладкий. Мертвая хватка" - читать интересную книгу автора

Турок задергался, словно паяц, изображая ужас. Правда, при этом плакать
он почти перестал - наверное, начал соображать, что воспоминания о горе не
идут ни в какое сравнение с тем, что вот-вот преподнесет ему
действительность.
Тогда я приставил ему к виску пистолет и щелкнул флажком
предохранителя. А в это время Акула, гнусно скалясь, медленно-медленно,
будто выполняя тяжелую работу, начал разгибать третий палец.
Конечно же турок не выдержал. Он точно знал, кем мы являемся на самом
деле, а поэтому иллюзий насчет нашего человеколюбия не питал. Он закивал
утвердительно с такой скоростью, что я даже испугался за целость его шеи.
Я убрал пистолет, и турок показал все, что нам было нужно. Оказалось,
что, кроме трех микрофонов и мощного радиомаяка, машина была оснащена и
космической спецсвязью, искусно замаскированной в тайнике, который находился
в передней левой двери "фольксвагена". К сожалению, пользоваться этим чудом
радиотехники двадцатого века мы не могли, так как система была жестко
привязана к одной волне, и любое ее включение тут же фиксировалось
специальными приборами, и разговор записывался, а также локализовались
местонахождение радиотелефонной трубки и абонента.
Естественно, я не удовлетворился "чистосердечным" признанием турка,
потому что уже знал, кто он на самом деле. Я обшарил машину с таким тщанием,
будто от этого зависела по меньшей мере моя жизнь. Хотя, по здравом
размышлении, так оно и было. Но больше ничего не нашел. Или турок решил не
рисковать и ответил на вопрос чистосердечно, или остальные "жучки" были так
хорошо запрятаны, что их можно было отыскать, только разобрав "фольксваген"
по винтику.
Сообщив в микрофоны для тех, кто держал нас на прослушке, что не прочь
скоротать время под музыку, я врубил радиоприемник и вытащил турка наружу -
чтобы побеседовать. Еще раз обыскав его на предмет "клопов", я грубо усадил
лже-Нихада на землю, а сам расположился напротив, по-восточному скрестив
ноги.
- Как твоя "контора" вышла на нас? - отклеив лейкопластырь, спросил я
прямо, чтобы не разводить лишний базар-вокзал.
- Эфенди, клянусь Аллахом, меня просто использовали! - жалобно заскулил
турок.
И он завел свою волынку. Похоже, этот сукин сын считал нас лохами.
Забавы ради можно было подождать, пока он опять не начнет реветь. А что
лже-Нихад способен повторить такой трюк еще раз, я совершенно не сомневался.
Но, увы, времени было настолько в обрез, что мне казалось, будто я сижу на
раскаленной сковородке.
- Заткнись, мать твою! - рявкнул я на него по-русски. - Поговорим как
профессионалы. Хватит корчить из себя дурочку.
- Извините, не понимаю... - пробормотал с деланным недоумением турок.
- Азраил, не лепи горбатого. Кругом все свои. - И я изобразил
"голливудскую" улыбку; правда, только на миг - веселье в моей душе уже не
ночевало недели две.
Едва отзвучала моя последняя фраза, пленник прогнал с лица скорбную
мину и сел прямо. Я едва не присвистнул от удивления - на моих глазах
происходила метаморфоза, которая при иных обстоятельствах могла бы служить
образцом сценического искусства. Лицо турка неожиданно утратило рыхлость,
его черты заострились и приобрели каменную твердость, а в застывших